Единственный глаз, выглядывавший из бинтов перевязанной головы, сиял, как алмаз индийского раджи.
– Капитаны! – торжественно произнес Тартарен. – Что я обещал победителю парусных гонок вокруг света вдоль экватора?.. Оказать необычайную честь! Попрошу председателя жюри – капитана Фиппса открыть мою палисандровую шкатулку.
– Наконец-то! – нетерпеливо воскликнул Мюнхаузен.
– А вы не потеряли ключ? – любезно осведомился Человек-вопрос.
– Он у меня в левом карманчике жилета.
Тарасконец тут же застонал от боли.
– Ой, осторожно… плечо… Удар носорога! Ох!..
Капитан Фиппс бережно вытащил из верхнего карманчика серебряный ключик, вставил его в замочную скважину палисандровой шкатулки и повернул… Музыкальный замочек старинного ларца сыграл мелодию песенки Тартарена:
Маракот поднял крышку.
– Но здесь ничего нет, кроме ножниц! – изумился профессор, вытащив длинные канцелярские ножницы.
– Вы позволяете себе, Тартарен, неуместные шутки, – сердито заметил Мюнхаузен.
– Это не шутки! – возразил толстяк. – Кроме ножниц, в шкатулке есть еще кое-что…
Фиппс заглянул в ларец и достал конверт, вскрыл его, вытащил листок почтовой бумаги и задал вопрос:
– А не огласить ли мне это письмо?
– Что за вопрос? – возмущенно крикнул барон. – Немедленно!
Председатель жюри приступил к последнему посланию Тартарена в своей обычной манере:
– А не взять ли победителю кругосветных гонок ножницы? Не подойти ли к арке? А может быть…
Тартарен оборвал Фиппса на полуслове:
– Что это вы там читаете? Прекратите. Ни в коем случае!.. Только без ваших вопросов! Вы наверняка запутаете смысл моего послания. Я такого не писал. У меня там стоят точки, точки! Иногда – запятые, тире, двоеточия, наконец, восклицательные знаки, но ни одного вопроса! Я ничего не спрашиваю. Я утверждаю и предлагаю!.. Капитан Грэй, прошу вас – и если можно, таким голосом, как будто вы отдаете команду с капитанского мостика вашего корабля с алыми парусами.
– Постараюсь, – улыбнулся Артур Грэй.
Явно обиженный Человек-вопрос недовольно выпустил из рук послание любимца Тараскона.
– «Победителю кругосветных гонок вдоль экватора! – начал читать капитан галиота. – Поздравляю вас и прошу взять из моей палисандровой шкатулки ножницы, подойти к триумфальной арке, перерезать шелковую зеленую ленту и открыть первый в мире зоологический сад-музей экваториальной зоны имени замечательного русского путешественника Николая Николаевича Миклухо-Маклая. Основатель – Тартарен из Тараскона», – закончил Артур Грэй.
– Музыка! – распорядился толстяк, махнув рукой оркестру.
Артур Грэй и Василий Федорович после краткого обмена любезностями были в некотором недоумении – кому же из них взять ножницы? Ведь оба они были победителями гонок вокруг света… Капитан галиота «Секрет» передал их капитану корвета «Коршун», как старшему по возрасту.
Под звуки оркестра с берега Маклая Василий Федорович перерезал зеленую ленту.
– Друзья! Следуйте за мной! – приказал Тартарен.
Дигу и Лако подняли носилки… Любимец Тараскона возлежал на них, окруженный порхающими дроздами-пересмешниками, вьюрками, горлицами и мухоловками…
Знаменитые капитаны с нескрываемым любопытством вступили на заповедную территорию зоологического сада-музея…
– Обратите внимание! Редчайший экземпляр летучего дракона! – захлебываясь от восторга, говорил покоритель Альп, накинув изрядно потрепанную шкуру льва на забинтованные ноги. – Обитает на ветвях и в густой кроне… По бокам у него широкие кожистые складки… Во время полета летучий дракон напоминает планер. Летает на расстояние до тридцати метров!
– Как же вы его поймали? – полюбопытствовал Дик Сэнд.
– Во время полета!
– Сачком для ловли бабочек? – с язвительной иронией спросил Мюнхаузен.
– Мы не в кают-компании, барон, – сухо заметил Тартарен. – Оставьте ваши шутки. Приберегите сачок для себя.
– Ну, все-таки, как же вам удалось поймать летучего дракона, достопочтенный капитан Тартарен? – вмешался в спор Лемюэль Гулливер.
– Я сидел в засаде, скрывшись довольно высоко на дереве. В это время пролетал этот самый дракон… Я уж не помню подробностей: то ли я прыгнул за ним, то ли я полетел с ветки?! Во всяком случае, я его прихлопнул на лету своим телом.