Только пятнадцатилетний капитан был полон безудержного оптимизма, что, впрочем, часто бывает свойственно юношам его возраста. Он призывал нас не унывать, так как им уже разработано девятнадцать планов побега из стальной библиотеки, ставшей для нас тюрьмой. Но она не должна была стать нашей братской могилой!
Артур Грэй высказал мнение, что девятнадцать планов – это, к сожалению, многовато. В таких случаях лучше один! И не только один, но единственный. Юноше пришлось со вздохом признаться, что единственного у него нет.
Никто из нас не мог придумать, как выбраться из ловушки, в которую нас завлек герр Шульце…
Положение наше казалось далеко не блестящим. Конечно, нас не могло не радовать то немаловажное обстоятельство, что вся капитанская восьмерка была в сборе.
С некоторой искоркой надежды Артур Грэй и капитан корвета «Коршун» осмотрели все книжные полки в надежде найти какой-нибудь роман, герои которого были бы нам ведомы и могли сойти со страниц или, наоборот, пригласить нас в свои кожаные переплеты. Но, как назло, в библиотеке не было ни одного художественного произведения…
Полки были заставлены трудами по химии, высшей математике, сталелитейному делу и пушечному производству. Многотомная история походов Фридриха Барбароссы также не подавала никаких надежд на помощь или хотя бы на сочувствие нашему бедственному положению.
Раздался стук председательского молотка, и мы расположились за продолговатым читальным столом на свою, быть может, последнюю встречу.
Капитан Немо попросил всех высказываться кратко и откровенно. Ведь длинные речи тут мало чем могли помочь. Нужно было дорожить каждой минутой.
– Вряд ли можно долго продержаться в этой стальной пещере, где нет ничего съестного… – произнес Робинзон со вздохом.
Героя романа Даниеля Дефо с напускной веселостью перебил любимец Тараскона:
– Ах, медам и месье! К счастью, у меня в саквояже есть кое-какие запасы – шашлык из верблюжьего горба, индейка по-тарасконски, рагу из молодых осьминогов и еще какая-то мелочь, не то лосиная нога, не то спинка лосося…
Но Тартарена никто не поддержал. Нам было не до еды. А капитан Немо сделал попытку заглянуть в наше недалекое будущее:
– Нам вовсе не угрожает голодная смерть, дорогой Тартарен! Человек может прожить без еды десяток-другой дней. Это запросто доказывают йоги в моей родной Индии. Труднее обойтись без воды. Но перед нами на столе стоят большие графины с водой. Будем надеяться, что она не отравлена по приказу герра Шульце. Главная опасность в другом. Штальштадт стал мертвым городом. Его гальванические батареи скоро иссякнут. Сначала погаснет свет, а потом начнет замерзать отопительная система. Мы можем погибнуть во мраке и холоде.
– Меня это никак не устраивает. То есть совершенно, – пробормотал опешивший толстяк. – Где мой плед? Ой, что это? У меня померкло в глазах…
К величайшему сожалению, это не было ошибкой или фантазией капитана Тартарена. Молочный свет, струившийся из иллюминаторов в потолке, стал заметно слабеть… В библиотеке стало полутемно, а табуретки, книжные шкафы, да и мы сами стали отбрасывать какие-то причудливые тени.
Только Карл Фридрих Иероним взирал на меркнувший свет совершенно равнодушно. Он медленно поправлял завитки своего напудренного парика, что у него всегда было вернейшим признаком глубокого раздумья. И когда он заговорил, его голос прозвучал в стальном каземате с присущей ему непринужденностью:
– Не будем уклоняться от истины, капитаны! Безвыходных положений не бывает, во всяком случае для моих читателей и поклонников. Пока вы тут готовились замерзнуть в темноте, у меня созрел план побега. Единственный!
– Что вы предлагаете, Мюнхаузен? Подкоп?.. Клянусь киркой и лопатой, на это уйдут годы… – уныло ответил Робинзон.
– Даже столетия не хватит! Все кругом зашито толстой броней, – невесело усмехнулся Артур Грэй.
– Вы говорите столетия? Достаточно двух минут! Дайте дорогу полету фантазии, и я выведу вас на чистую воду. Ну, конечно, не в переносном смысле, а в самом прямом! Документальном! Фактическом! И даже научном!.. – все более распалялся поборник истины.
Между тем в библиотеке уже сгустилась тьма. Пришлось капитану Немо зажечь свой подводный фонарь.
– Что же вы все-таки предлагаете, Карл Фридрих Иероним?.. – в отчаянии спросил Тартарен. – Неужели ваша фантазия…
К сожалению, последние страницы этой клеенчатой тетради были размыты морской водой.
Слушали:
Шестьдесят четвертую клеенчатую тетрадь под кодовым названием «Коварное соседство».
Постановили:
Пункт 1 – Знаменитые капитаны не могли погибнуть.
Особое мнение Маруси Кольцовой – Могли!
Пункт 2 – Поручить действительному члену кружка Василию Новикову попытаться расшифровать размытые страницы.
Староста Сережа Березов
При помощи некоторых химических реактивов и большой лупы мне удалось кое-что разобрать:
«Баллистика… страницы книги… пушки… полет на ядрах…» Очевидно, верхом, как в историях Эриха Распэ. Возможно, что капитанам удалось спастись.
Василий Новиков
Баллистика – от греческого слова – бросаю. Артиллерийская наука, исследующая законы движения снарядов, мин, ядер, ракет и т. д. Начало баллистики как науки связано с именами таких корифеев научной мысли, как Галилей и Ньютон.
Можно допустить, что капитаны воспользовались какими-то снарядами или ядрами для возвращения в кают-компанию клуба. Это так же вероятно и так же невероятно, как и все, что занесено в вахтенные журналы знаменитых капитанов.
Афанасий Петрович
МАЯК НА ПОЛУОСТРОВЕ ДЮКО
Сто шестая клеенчатая тетрадь
В этот дождливый вечер в библиотеке никого не было, кроме Марии Петровны и Катюши. И вообще ни один школьник сегодня не посетил нашу старинную кают-компанию, где мы тайно собираемся уже более трех десятилетий.
Дело в том, что на двери висел небольшой плакат с надписью: «Библиотека закрыта на учет».
Взглянув на стоячие часы в футляре из красного дерева, Мария Петровна сказала своей молодой помощнице, что пора закрывать библиотеку.
Но Катюша, пропустив эти слова, с изумлением разглядывала какую-то книгу.
– Ну, чего вы стоите?.. О чем задумались? – строго спросила старая библиотекарша.
Девушка вместо ответа положила на столик новенькую книгу в голубом переплете с золотым тиснением:
– Полюбуйтесь, Мария Петровна… Только что поступила к нам со склада… Два романа Жюля Верна в одном томе – «Пятьсот миллионов бегумы» и «Найденыш с погибшей «Цинтии»… Вы только взгляните на титульный лист… Вот! Два автора! Жюль Верн и Андре Лори!..
Старая библиотекарша была изумлена:
– Андре Лори?.. Первый раз слышу. Может быть, это опечатка?.. Екатерина Сергеевна, возьмите с полки тот самый том, где напечатан роман «Пятьсот миллионов бегумы»… из двенадцатитомного собрания сочинений Жюля Верна… Все-таки государственное издательство «Художественная литература»!
Катюша быстро поднялась по лесенке, и через минуту на столике рядом с удивительной новинкой лежал видавший виды восьмой том.
На титульном листе красовался один Жюль Верн…
Марья Петровна впала в глубокую задумчивость, решив, что это какая-то странная история, а возможно, даже тайна. И взяла загадочную книгу в голубом переплете домой, чтобы на досуге прочитать предисловие…
Как только захлопнулась входная дверь, часы мерно пробили семь ударов. Наступил капитанский час. И сразу же раздался тревожный бой судового колокола. Первым с книжной полки спрыгнул Лемюэль Гулливер и громко произнес:
– Достопочтенные коллеги!.. Я весьма удивлен. Кто поднял тревогу и бил в колокол громкого боя?
Дик Сэнд, лихо спускаясь по веревочной лестнице с верхней полки, заговорил на ходу: