– В вашем присутствии? – спросил Тартарен, пытаясь скрыть улыбку.
– Могу вас успокоить, любимец Тараскона, мне не пришлось встречаться с ведьмами, хотя я пользуюсь мировой известностью. Так вот, друзья, поднявшись на вершину Брокенской горы, я стоял спиной к солнцу, как вдруг увидел в небе тень великана. Налетевший ветер сорвал с головы мою шляпу, но я успел ее поймать в воздухе… Тень великана повторила мое движение рукой… и подхватила огромную шляпу в небе. Я остолбенел, но, взяв себя в руки, вытащил из кармана камзола носовой платок и, сняв с шеи шарф, начал семафорить ими, как флажками, как будто бы находясь на юте моего брига «Леденец»… «Кто вы такой?» – спросил я великана в небе со всей четкостью по морской семафорной азбуке. В ответ… великан повторил мою сигнализацию, размахивая в небе огромными черными тенями от носового платка и шарфа…
– Не знаю даже… верить вам или нет?! – осторожно заметил Тартарен.
– Можете верить, – подтвердил капитан Немо. – Это брокенское видение. О нем писал один немецкий профессор. Этот великан в небе был сам Карл Фридрих Иероним. Вернее – его тень, которая падала на поднимающиеся облака. А ее гигантские размеры объяснялись тем, что она проектировалась на туман, как на полотно, с большого расстояния. Если бы подул ветер, то великан бы исчез. – В России крестьяне называли это явление маревом, – добавил Василий Федорович. – А в Италии – Фата Моргана…
– Это имя средневековой колдуньи. Ее сожгли на костре инквизиторы, – добавил Робинзон Крузо.
Тартарен с завистью посмотрел на Мюнхаузена, блеснувшего на этот раз правдивым рассказом. Покоритель Монблана всегда очень ревниво относился к успехам барона, нелегко переживал его триумфы.
Мюнхаузен, самодовольно потирая руки, быстро собрал рассыпанные по столу карты и ловким движением распустил их веером, а затем снова собрал в пачку, согнул и прищелкнул большим пальцем. На глазах изумленных капитанов карта за картой вылетала из колоды и, описав дугу над глобусом, падала на стол перед самым носом Тартарена.
– Фокусник! – процедил сквозь зубы тарасконец. – Вам бы в цирке выступать…
– Ничего не имею против вашего лестного предложения, – с чувством превосходства ответил барон. – Тем более что я уже давал гастроли в одном из лунных цирков!
– Без зрителей! – язвительно заметил Тартарен.
– Оставляю вашу неуместную реплику без ответа, – с пафосом, но несколько визгливо воскликнул Мюнхаузен.
– Друзья, – примирительно обратился к спорщикам Робинзон Крузо, – перестаньте пререкаться. Взглянем лучше на карту…
– Значит, так… Из Саргассова моря мы направляемся в залив Святого Лаврентия, затем по реке и каналу мимо Квебека… Монреаля в порт Торонто! – сказал Лемюэль Гулливер, бросив циркуль.
Неожиданно взорвался Мюнхаузен, понервничавший в словесной дуэли с Тартареном:
– Капитан Грэй, но какой же все-таки нас ожидает… в этом самом Торонто сюрприз?..
– Именно вот этот самый вопрос я и хотел сейчас вам задать! – пылко поддержал Тартарен. – Он у меня вертелся на языке. Его у меня буквально вырвали изо рта.
– Немного терпения, капитаны, – улыбнулся Артур Грэй. – Это очень ценное качество, особенно для моряка.
– Нет, действительно любопытно, – заметил Дик Сэнд. – Какой же это может быть сюрприз?.. На берегу озера Онтарио в порту Торонто?.. Не могу себе представить.
– Я уже говорил: необычайный, – еще раз повторил капитан «Секрета».
Судно круто легло на борт. Со стола полетели кружки, чашки, кофейник, глобус… С треском раскрылись створки книжного шкафа… Книги посыпались с полок…
Робинзон Крузо, только что закончивший починку своего мехового кафтана, так и не успел его надеть и, потеряв равновесие, рухнул на пол…
Шумно распахнулась дверь. В салон ворвался шквальный ветер. Географическая карта, подхваченная сильной струей воздуха, сорвалась со стола и накрыла Тартарена… Под потолком на железном кольце билась лампа-фонарь, словно перепуганная птица, случайно залетевшая из голубого поднебесья в темный амбар.
Круглое пятно света от качающейся лампы металось с пола на стены. Брызги морской воды обдали упавшего у дверей Гулливера. С палубы доносилась тревожная трель боцманской дудки. Гудел корабельный колокол.
В кают-компанию вбежал капитан корвета «Коршун».
– Свистать всех наверх! – закричал он. – Нас настиг шторм!
– Памперо!.. – прошептал Тартарен.
Моряки знают этот коварный ветер, всегда так неожиданно возникающий на море. Памперо налетает на судно, как ягуар, внезапно бросившийся с дерева на пробегающую антилопу.
В вахтенном журнале было записано всего несколько скупых слов: «Борт галиота «Секрет». Саргассово море. Вахту принял капитан галиота «Секрет». Шторм. Ветер 10 баллов. Крен – 40°. Видимость – ноль».
Тьма поглотила галиот. Ослепительные вспышки молний озаряли алые паруса, вскипевшие серой пеной водяные валы и стремительно проносящиеся над красным огоньком сигнального фонаря черные водоросли, вырванные из пучин Саргассова моря.
Потоки воды низвергались на палубу «Секрета» с небес, заливая судно. На штурвал навалились три капитана – Робинзон Крузо, Немо и Тартарен, пытаясь удержать судно против ветра, чтобы оно не повернулось своим бортом к грохочущим волнам.
На юте сорвало привязанные канатом бочки и разнесло по палубе. Одна из бочек была вдребезги разбита, другая же, взлетев над бушпритом, исчезла за бортом.
– Убрать паруса!.. Убрать паруса! – кричал в рупор Артур Грэй.
Трудно сказать, слышали ли его команду друзья, так как в эти минуты небесная канонада усилилась и казалось, что армада стопушечных фрегатов одновременно палила по галиоту.
Шквальный ветер сорвал с грот-мачты грот-бом-брамсель и, разорвав его в клочья, унес в небеса. Сверкнула молния. Капитан «Секрета» увидел, как мелькнули в небе клочья алого паруса, словно языки пламени.
Раздался треск. С верхушки грот-мачты посыпались осколки стекла. Шквальный ветер разбил сигнальный фонарь. Красный огонек больше не мерцал на клотике.
– Капитаны!.. – хрипел в рупор Артур Грэй, надорвав голос. – Мы в судоходном районе… Здесь проходят маршрутные линии… Балтимор – Лондон – Гамбург… Нью-Йорк – Мурманск… Монреаль – Ленинград… Возможны столкновения… Необходимо повесить сигнальный фонарь на грот-мачте!.. Кто…
Но он не успел договорить, как его перебил Мюнхаузен:
– Я, капитан! – С этими словами поборник истины бросился в камбуз. Вдогонку Мюнхаузену летел приказ Артура Грэя:
– Будьте осторожны!..
Мюнхаузен ползком пробирался по стене камбуза, которая заняла положение пола, а потолок стал стеной. Кастрюли, миски, сковороды, неистово грохоча, смешались в кучу… Битая посуда затрещала под ботфортами Мюнхаузена…
Из настенного шкафа, нависшего над головой промокшего до нитки Карла, посыпались банки, кофейная мельница, мясорубка, ножи, вилки, ложки, пакеты… К счастью, Мюнхаузен поймал на лету фонарь, упавший с полки, зажег его, опустил красное стекло и пополз из камбуза на палубу…
Немо заметил Мюнхаузена с зажженным фонарем. Несколько бочек летели на ют…
– Полундра! – изо всей силы закричал капитан «Наутилуса».
Шквальный порыв ветра донес предостерегающий крик до Мюнхаузена. Он успел броситься в сторону… Здоровенная бочка пронеслась над его головой и, как пушечное ядро, грохнулась в косую бизань. Тяжелая парусина выдержала этот удар. Но бочка взлетела до грот-марса и ринулась вниз, разбившись на палубе в щепки.
Раскаты грома смешались в сплошной грохот. Море стало совершенно белым от вскипевшей пены. Немо неистово кричал в рупор:
– Держитесь за леера!.. Ловите пробковый жилет!..
С капитанского мостика на палубу полетел спасательный жилет…
Чудовищный вал обрушился на галиот «Секрет». Судно затрещало. Потоки воды понеслись по палубе, ворвались в камбуз и тотчас хлынули обратно, унося с собой кастрюли, сковородки, банки, чайники, остатки разбитого кухонного шкафа – смывая в океан все.