Томительно проходило время. Минуты казались часами. Мюнхаузен бесцельно отсчитывал шаги по палубе и, окончательно потеряв терпение, скрылся в каюте… Дик, потоптавшись на капитанском мостике, спустился по трапу, заметил на ступеньках валявшиеся черные наусники барона и пошел к нему в каюту…
– Вы потеряли наусники… – сумрачно процедил сквозь зубы пятнадцатилетний капитан.
– А-а, все ведьмы с ними, – пробормотал капитан «Леденца», склонившись над физической картой западного и восточного полушарий. – Мемуары потеряны, гонки остановились… Все кувырком! – прошипел поборник истины.
– Что с вашими усами?
Мюнхаузен посмотрел в зеркало. Действительно, один ус торчал вверх, а другой, как остроконечная стрелка компаса, указывал на ост. Карл поправил усы и надел наусники.
– Нет сил больше ждать…
Совсем нежданно, как будто бы по мановению волшебной палочки, а может быть, по прихоти морского царя Нептуна, махнувшего трезубцем, ветер – душа океана – стал вдыхать жизнь в сухие паруса, повисшие, как тряпки, на снастях кораблей.
Тишину душной тропической ночи прорезали торжествующие трели боцманских дудок. Теперь все зависело от искусства капитанов. Их можно было бы сейчас сравнить с дирижерами симфонических оркестров. Но вместо музыкантов с инструментами в их распоряжении были паруса и ветры. Зрителей не было!
Только мириады звезд и луна были немыми и бесстрастными свидетелями кругосветных гонок.
Паруса «Коршуна», «Секрета» и «Леденца» видали виды на морях и океанах. Серая парусина корвета и брига, алые паруса галиота из натурального удивительного шелка были испещрены черными точками от соленых брызг и рубцами, оставшимися на память о свирепых штормах, как шрамы на теле лихого кавалериста от сабельных ударов.
«Леденец» шел впереди. Бриг выигрывал две мили. Как раз те самые две мили, отделявшие его от корвета и галиота во время мертвого штиля.
«Коршун» и «Секрет» шли ровно. Капитаны меняли галсы, выигрывая ветер, резали курс друг другу, мастерски лавируя…
В напряженной борьбе то корвет выходил вперед, оставляя за кормой галиот, то алые паруса выносили «Секрет» вперед, правда, не более чем на один кабельтов. Но две мили, отделявшие бриг «Леденец» от «Коршуна» и «Секрета», никак не становились меньше – ни на один дюйм.
– Так держать! – гремела команда Мюнхаузена с капитанского мостика.
– Есть так держать! – отозвался пятнадцатилетний капитан.
– Что скажете, Дик? Кто выигрывает гонки вокруг света? А? – гордо заявил Карл Фридрих Иероним.
– Похоже на то, что мы. Ветер дует одинаково для всех трех судов. Отклоняться нельзя. Нужно идти вдоль экватора. Так что большие маневры бесполезны, а малые – не помогут! – сказал юноша.
– Отдайте распоряжения надраить палубу, все медные части, чтобы блестели, как зеркало, и вообще… освежить бриг перед блистательным финишем. Пора! А я пока спущусь в каюту… подумаю о своей речи – в ответ на поздравления. Глядите в оба, капитан Сэнд! И только – вперед! Вперед! И никуда больше! – приказал поборник истины. Затем он весело сбежал по трапу, скрылся в своей каюте, но моментально выскочил с озабоченным лицом.
– Что случилось? – спросил Дик.
– Я упустил из виду… – заорал Мюнхаузен. – Не забывайте взглянуть назад, назад! Как там наши соперники? Ясно?..
– Вполне! – отозвался юноша, улыбаясь, и приложил подзорную трубу к глазу.
Злополучные две мили по-прежнему отделяли бриг «Леденей» от «Коршуна» и алых парусов галиота! Казалось, что Карл Фридрих Иероним может праздновать победу… Вдали уже мерцали огни парохода «Тютю-панпан»…
Но борьба еще не была закончена. Сейчас шли самые напряженные минуты. Решающие на финише минуты, более того, секунды!
Этой ночью особенно было душно в экваториальной зоне. Перуанское течение встречало участников парусных гонок. Своим правым крылом оно грело воды Тихого океана, гостеприимно встречая корабли.
На мостике галиота «Секрет» капитан Грэй озабоченно глядел на вырвавшийся вперед бриг. Паруса «Леденца» напоминали крылья бабочки.
– Пожалуй, нам уже не догнать Мюнхаузена, любезный Артур, – со вздохом произнес Гулливер.
– Похоже на то…
– Две мили, конечно, не так уж много, но ветер дует с одинаковой силой для нас и для них… – огорченно заметил капитан Немо.
– Ну, что ж?! – пожал плечами Лемюэль. – Будем бороться за второе место. Тоже не так просто, друзья. Ведь «Коршуном» командует Василий Федорович. С ним – не шути!
– Рано сдаетесь, – с явным упреком сказал Грэй и скомандовал: – Приготовиться к повороту фордевинд!
– Есть приготовиться к повороту фордевинд! – распорядился капитан Немо.
– Вы хотите пересечь носом курс корвета?.. – с одобрением заметил Лемюэль Гулливер.
Но маневр не удался, так как «Коршун» их опередил, проскочив раньше перед «Секретом», чуть не задев бом-утлегарь, на котором крепились косые паруса на носу.
Капитан корвета заметно оживился.
– Вы надеетесь настигнуть бриг «Леденец»? – с надеждой спросил Робинзон Крузо.
– Как вам сказать?.. – неопределенно протянул Василий Федорович. – На что я надеюсь? На его величество случай!
– Но его величество… может оказать свою благосклонность нашим соперникам. Неизвестно, кто сегодня станет его фаворитом!
– Пока это тайна, особенно на такой длинной дистанции, как кругосветные гонки, – ответил капитан корвета, с беспокойством поглядывая на верхние паруса…
Ветер явно посвежел. Корабли пошли быстрее, но уже пришлось задумываться – не брать ли рифы? Не убирать ли бом-брамсели?
Из каюты быстро вышел Карл Фридрих Иероним в треугольной шляпе, с завитыми буклями и напудренной косичкой. Сверкнув лакированными ботфортами в лунном свете, он взбежал по трапу на капитанский мостик.
– Поздравляю, капитан – приветствовал его Дик Сэнд, передавая подзорную трубу. – Полюбуйтесь!.. Огни парохода «Тютю-панпан»… Финиш!
В этот момент раздался тревожный бой судового колокола.
– Что случилось?.. В чем дело? – сердито спросил Мюнхаузен.
– Наш бриг «Леденец» тает в Перуанском течении! – отрапортовал Дик Сэнд.
– К помпам! К помпам! – выпалил барон, не задумываясь.
– Осмелюсь доложить… Нечего откачивать! «Леденец» тает, тает… Какие будут приказания?
Карл Фридрих Иероним зажмурил глаза, как бы желая хотя бы на несколько секунд укрыться от кошмарного рапорта. Но именно в эти мгновения несусветная фантазия барона представила себе тающий корабль… И вместо темного масляного круга на месте гибели судна покачивался такой же круг, только брусничного цвета и почему-то с плавающими вишнями…
Мюнхаузена передернуло. Он открыл глаза и прошептал:
– Случилось то, чего я больше всего опасался в тропических широтах!.. Нет, не случайно меня всегда влекло на Северный полюс…
– А может быть, мы еще дотянем до финиша? – азартно воскликнул пятнадцатилетний капитан. – Осталось совсем немного…
– Рискнем! – твердо произнес барон. – Приготовьте шлюпки к спуску на воду. На всякий случай!
Две мили, разделявшие «Леденец» и «Коршун» с «Секретом», стали сокращаться… Вскоре Артур Грэй и Василий Федорович догнали поборника истины. К их крайнему изумлению, кильватерная струя за кормой брига, заметно поубавившего ход, была уже не серебристой, а светло-брусничной, как будто бы кто-то сильно разбавил клюквенный морс. Мачты оплывали, как свечи. Сквозь щели в обшивке вытекала не смола, а нечто похожее на сладкий сироп…
Невероятные сплетни о «Леденце» среди матросов в портовых кабачках Старого и Нового Света оправдались.
Слухи о «Леденце» поддерживал сам боцман с этого же брига. Но, не раз отдыхая на юте, говорил матросам, проницательно поглядывая своим единственным глазом на горизонт, – второй глаз он потерял в схватке с пиратами у Бермудских островов:
– Слухам, ребята, надо верить, а вот факты лучше всего проверять!
Правда, с именем Мюнхаузена всегда было связано множество самых удивительных происшествий, но эта история была из ряда вон выходящей! Что там «Полконя»?.. «Волк наизнанку»?.. «Верхом на ядре»?.. «В желудке у рыбы»?.. «Оттаявшие звуки»?.. «Лошади под мышками, карета на плечах»?.. или «Восьминогий заяц»?..