Кстати о подарках. Я не имею ни малейшего представления о том, что дарить Джонатану. К тому же мне бог знает почему запрещено тратить на него много денег. С этим мужчиной не жизнь, а одна борьба.
***
Заявление Коула о том, что после Дня благодарения он на все праздники улетает, стало для меня полной неожиданностью.
Когда мы только начинали встречаться, он проводил дома и в путешествиях равное количество времени, и при моих собственных частых разъездах мы виделись крайне нерегулярно. Теперь я вдруг понял, что в последние несколько месяцев он почти никуда не уезжал. Когда я был в Финиксе, мы почти каждую ночь проводили вместе.
Я не ожидал, насколько сильно буду скучать по нему, но, так или иначе, первые три недели декабря я провел в командировках – сначала в Вегасе, потом в Лос-Анджелесе. В Финикс я вернулся только двадцать второго, и на работе меня обрадовали новостями, что по меньшей мере месяц поездок у меня не предвидится. И я испустил мысленный вздох облегчения.
Сочельник я, как обычно, провел с отцом. Мы обменялись подарками и вышли поужинать, после чего сходили на полуночную мессу. Я относился к тем людям, которые переступают церковный порог не чаще одного раза в год, и то делал это лишь потому, что в канун Рождества отца никак нельзя было оставлять в одиночестве. В Рождество призраки моей матери и сестры преследовали его сильнее всего, и с каждым годом оно становилось все хуже. Я понимал, что ему одиноко, но не представлял, как помочь. После того, как он попрощался со мной глухим от сдерживаемых слез голосом, я уехал домой и в подавленном настроении лег спать.
В шесть часов рождественского утра у меня зазвонил телефон. Вытаскивая себя из кровати, я мысленно проклинал звонившего, кем бы он ни был – пока не взглянул на экран. Я увидел там имя Коула и обнаружил, что улыбаюсь.
– Да?
– Прелесть, я в курсе, что у вас страшно рано, но здесь уже четыре часа дня, и я устал ждать.
Невероятно, сколько радости мне доставило просто услышать его голос.
– Думаю, я прощу тебя.
– Я ничуть по тебе не скучаю.
– Я по тебе тоже. Пожалуйста, скажи, что ты прилетаешь домой.
– Еще десять дней. Хорошо провел Сочельник?
– Нормально, – солгал я, потому что не хотел говорить ему, как на самом деле все было уныло. – А ты?
– Сходил на базар на Елисейских Полях. Потратил кучу времени, выбирая тебе идеальный подарок, и позорно ушел ни с чем.
– Ничего мне не покупай, – взмолился я. – Просто вернись домой и приготовь мне ужин.
– Ах вот как? – спросил он шутливо. – По мне, значит, ты не скучаешь, а по моим ужинам – да?
– Я почти каждый день питаюсь замороженной пиццей.
– Прелесть, я не знаю, как ты раньше выживал без меня, – сказал он, и я рассмеялся.
– Я тоже.
Мы проговорили около часа, и в конце для меня стало неожиданностью то, насколько тяжело мне далось попрощаться с ним и повесить трубку. Я обвинил во всем Рождество и свое полное одиночество. И практически в это поверил.
***
Я не получал от него вестей до первого четверга января. Было больше десяти вечера. Я собирался ложиться спать.
– Привет, прелесть. Я только что прилетел.
– Давно пора, – сказал я, улыбаясь.
– Скучал по мне?
– Нисколько, – ответил я. – Ни самой маленькой чуточки. И совершенно точно не каждый день.
– Ну, раз никто ни по кому не соскучился, то, полагаю, нет смысла приглашать тебя провести со мной выходные.
– Я буду у тебя к ужину.
– Это самое раннее?
Осознание того, что он хочет увидеться со мной так же сильно, как я с ним, вызвало у меня улыбку.
– Попробую улизнуть на пару часов пораньше.
– Только если ты хочешь сам, – сказал он, но по голосу чувствовалось, что ему приятно.
Совсем рано уйти мне не удалось, однако около пяти я уже был у его дома. Постучав, я не стал дожидаться ответа и зашел внутрь. Оставил сумку у порога, а приготовленный для него подарок забрал с собой. Я не видел его почти полтора месяца. И теперь на удивление сильно нервничал. Предположив, что он занят ужином, я заглянул на кухню, однако там никого не было. Более того, ничего не было ни в духовке, ни на плите, а в воздухе не витали соблазнительные ароматы.
Я обнаружил его в гостиной. Он спал в уголке дивана, закутавшись в покрывало. С тех пор, как мы виделись в последний раз, он успел подстричься, и я подумал о бабочке у него на шее и о том, что доступ к ней стал теперь полностью открыт. Мне не терпелось скорее коснуться ее губами. Бесшумно я подошел к нему. Он разрешал мне интимные нежности только во время секса, но я надеялся, что сегодня он слишком устал, чтобы оттолкнуть меня.