Признаюсь, услышать это из уст самой Ренаты мне было чрезвычайно лестно.
И еще несколько слов о моем деканстве.
Раньше, пока не стал деканом, 22 апреля я ждал всегда с особым нетерпением. В этот день родился Ленин, а, значит, предстоял коммунистический субботник. Для нас этот день был праздником. Готовились к нему мы загодя, закупая водку и нехитрую закуску. Наш участок уборки территории располагался рядом с памятником Мухиной «Рабочий и колхозница», у Северного входа ВДНХ. Где-то часиков в 12 мы объявляли перерыв, который продолжался до вечерних сумерек. Первый тост провозглашался за великого вождя. А потом и второй, третий, пятый… Домой я возвращался поздним вечером, уставший, но счастливый…
Но как только стал деканом, ситуация резко изменилась. За два – три дня до ленинского праздника мой кабинет стали осаждать ходоки: профессора, доценты, аспиранты, рядовые педагоги, каждый из которых стремился откосить от участия в субботнике. Поочередно входили в кабинет и, плотней закрыв за собою дверь, точно прихожане своему духовнику, поверяли мне интимно-сокровенные секреты.
Так, я узнал, что доцент У. страдает геморроем, у аспирантки Д. в четверг случился выкидыш, у профессора Р. сильные головокружения, от которых он может потерять сознание, старшему преподавателю К.С. врачи строжайше запретили поднимать грузы, тяжелей стакана, и он обещал прислать вместо себя жену, привыкшую к физическим нагрузкам.
Будучи человеком слабохарактерным, я пошел навстречу ходокам и освободил их от субботника. В результате, в празднике труда приняли участие всего лишь двое педагогов. В парткоме института подняли скандал: как я мог поверить на слово всем этим «болезным» и не потрудился лично убедиться в том, что они не врут?!
– Как я мог проверить? Я ведь не проктолог и не гинеколог!
– Ты больше, чем проктолог или гинеколог, – закричал секретарь парткома. – Не забудь, что ты – ДЕКАН!
Инцидент с ленинским субботником окончательно меня подвигнул на решение порвать с деканством. В этом мне помог мой хронический остеохондроз. На одном из заседаний Ученого совета я громко застонал и завалился на бок. Заседание Совета было прервано. Все бросились ко мне.
– Чем можно вам помочь?
Я простонал:
– Отвезти меня домой и освободить от деканской должности. С моим остеохондрозом мне это не под силу…
Члены Ученого Совета единогласно проголосовали «ЗА».
Так закончились мое деканство…
Дача
Эдем в Дубках
Не успел я стать деканом сценарно-киноведческого факультета, как мне тут же предложили в садоводческом товариществе «Дубки», расположенном недалеко от Киржача (райцентра Владимирской губернии) шесть резервных соток, предназначенных исключительно для руководящих кадров ВГИКа.
Я немедленно рванулся на смотрины. Надеялся увидеть красивый особняк, увитый виноградом, утопающий в эдемских кущах. Но, увы, мой участок представлял собой пустырь. Небольшой сарай из ДСП, который украшала фанерная дощечка: «Флигель № 8», на взгорке «на семи ветрах» возвышалась дощатая уборная. Участок был зажат в «Бермудском треугольнике» – между дачами завкафедрой Истории КПСС Ю.И.Горячева, завкафедрой марксистко-ленинской философии С.А.Иосифяна и директора киностудии имени Горького Е.С.Котова. С Юрием Ивановичем Горячевым (а для меня – просто Юрой), мы состояли в тесной дружбе. С Сергеем Александровичем Иосифяном наши отношения поначалу не сложились. Будучи парторгом ВГИКа, на партсобраниях он подвергал меня суровой критике за мою пассивность в общественной работе. Но потом, став соседом по дачному участку, свое отношение ко мне резко изменил. По секрету он как-то мне признавался, что учение Маркса не всесильно, потому как оно неверно.
Стоял тихий солнечный июньский день. Нарушало тишину только хлопанье от ветра распахнутой двери уборной.
Из кустов, разделяющих участки, точно партизан из леса, появился Юрий Иванович Горячев: в шортах, наперевес со штыковой лопатой.
– Привет, декан! Целину приехал поднимать? Давно пора! Как говорила Александра Коллонтай: «Земля без пахаря, что женщина без мужика».
– Развратная была бабёнка! – Откликнулся Иосифян, окучивая грядку (Слышимость в Дубках была такая, что если кто-то на своем участке чихнет, услышит всё садовое товарищество).
– Алик, как думаешь обустраивать участок? – Спросил меня Горячев.