— Твой в трусах не выйдет?.. — Ирина прислушалась, но кроме тиканья часов не услыхала никаких посторонних звуков.
— В трусах?.. И не надейся! — хмыкнула писательница.
— Очень хорошо, — кивнула Ирина. — Я сегодня я принесла с улицы Пичугина мешок с кучей старья, принадлежащий, угадай кому?..
— Не знаю, — зевнула Полина. — Интересно, что это за старьё, из-за которого ты не спишь ночью?
— Сначала прочти, что мне написал Круглик, — Ирина протянула письмо.
— А если всё-таки завтра, Ир? — с хрустом зевнула Байкалова. — Я сплю, в буквальном смысле слова, на ходу, неужели не видно?..
— Ну, я прошу тебя…
— Так, отсюда, да?.. «Я долго искал хоть одного наследника графа Калю…» — развернула письмо и начала быстро читать Байкалова, глотая окончания слов. — «Моя находка — Лиля Хюбшман-Калюновски в России. Ее отец Юлий Калюновски женился перед войной на польской гражданке Гражине Хюбшман, у них родилась дочка — Лиля… Родители Лили не пережили войну, а девочка попала в приют. Удивительно, что ей удалось сохранить полную фамилию…» — Байкалова присвистнула. — Ира, я не верю своим глазам…
— Ты дальше читай, — поторопила подругу Ирина.
— «Я уже знаю, что она мертва, но есть ли у неё дети, внуки, правнуки?.. И самое главное, Ира, есть ли у кого-нибудь из них физические признаки родства с графом Тьерри Калю?» Ну, ничего себе, а? — хмыкнула Байкалова. — Похоже, всё очень серьёзно?
— Именно, а ты думала, почему я не могу заснуть? — Ирина кивнула на пакет из «Пятерочки», в который она переложила вещи из мешка. — Тут старый скарб, принадлежащий Лиле Калюновски, и выкинутый после скандала на помойку Тамарой Жилянской. Знаешь, по-моему, некоторые из вещей весьма похожи на материальные доказательства родства Лили Калюновски с графом Тьерри Калю из списка Круглика, хотя, возможно, я ошибаюсь?..
— Давай смотреть! — Байкалова подняла пакет и вывалила на стол всё его пыльное содержимое. — Подожди-ка, а где остальное?.. — разглядывая шкатулки и кофты, возмутилась Байкалова. — Тут не хватает четырех предметов, о которых в письме пишет Круглик.
— Да, тут почему-то не всё, — согласилась Ирина. — Похоже, Лиля Юльевна определённо знала, кто она, и понимала, что может претендовать на наследство в Триедином банке, раз собрала и хранила такое количество материальных доказательств родства с графом Калю!
— Но как эти старые вещи оказались у неё, ведь она попала в детдом ещё совсем маленькой девочкой? — у Байкаловой задрожал голос. — Выходит, она собирала их уже взрослой — вещь за вещью? Слушай, а если бы в мешке были все десять материальных доказательств родства с графом, Ир? — У Байкаловой загорелись глаза. — Как считаешь, мы смогли бы получить это наследство, а?..
— Вряд ли, — усмехнулась Ирина. — У нас нет физических признаков родства с графом, про которые в письме пишет Круглик. Кстати, Лилю кремировали сегодня…
— Боже правый, как жаль, — огорчилась писательница. — Но всё-таки, почему же Лиля не попыталась получить это наследство, пока была жива?
— Смотри сама, как пишет Круглик, там очень странные требования к претендентам на наследство. Родственник графа Калю, в числе прочих доказательств, должен обладать хотя бы двумя из пяти физических недостатков графа, например, как вросший ноготь большого пальца любой из ног, кривой нижний клык, грушевидные мочки ушей, маленький рост и ещё, желательно, горб! — перечислила Ирина.
— Неужели, если придёшь в Триединый банк без вросшего ногтя на ноге, то даже на порог не пустят?.. А если пластический хирург врастит мне ноготь? — Байкалова вытянула ногу и пошевелила большим пальцем. — Ой, нет, давай лучше тебе, Ир! Фу, запуталась я с этими вросшими ногтями, не напоминай мне о них больше…
— Кстати, нужно предъявлять какой-то крест графа Калю, и где этот крест?.. Нет никакого креста, — Ирина повертела в руках косточку из шкатулки. — Вот эта кость немного похожа на ту, что я нашла на крыше замка.
— Давай, наконец, скажем друг другу спокойной ночи, Ир, — зевнула Байкалова. — У меня в спальне, между прочим, любимый мужчина почивает, а я тут с тобой. Утро вечера мудренее!
— Полина, ещё три минутки… Понимаешь, я уверена, что и Ева, и её мать умерли не своей смертью. К тому же девочки видели бабусю в больнице. Она к ним приходила, представляешь?..
— Мёртвая?! — закашлялась Байкалова.
— Если это была насильственная смерть, то неуспокоенные души приходят и жалуются живым, разве не так?.. — шёпотом спросила Ирина.