— Так вот, Сумасшедший фотограф клялся, что, будучи археологом и историком, знает расположение самых известных ненайденных кладов. Вдобавок, он утверждал, что, если ему сейчас же дадут денег, то он буквально за несколько дней усовершенствует обычный фотоаппарат, и с этим самым фотоаппаратом начнёт находить зарытые давным-давно клады, где бы они не лежали… Ну, что вы так саркастически улыбаетесь и качаете головой, Ирина?
— Согласитесь, что это необычно, — Ирина встала и выглянула в окно. — Ну, как можно поверить в такое, а?..
— Все гениальное — просто, и это не я сказал, — проворчал Прищепский. — И только одни лишь идиоты… Ну, да ладно, не буду отвлекаться, а расскажу про самую суть! Надеюсь, вы в курсе, Ира, что обычная оптика ультрафиолет сквозь себя не пропускает? Так вот, если объектив будет содержать песчинки природного кварца, который как раз пропускает ультрафиолетовые лучи, то произойдет… — Самсон Иванович хлопнул себя по лбу. — Чуть не забыл, в дальнейшем плёнка у этого фотоаппарата должна быть без желатина, который в свою очередь также не пропускает ультрафиолет. Это очень важно!.. Так вот, Сумасшедший фотограф утверждал, что если таким усовершенствованным фотоаппаратом со специальным светофильтром из песчинок природного кварца, пропускающим ультрафиолетовые лучи, целенаправленно, изо дня в день, фотографировать места, где предположительно зарыты клады — на рассвете или перед закатом, когда доля ультрафиолетовых лучей особенно велика, то на проявленных фотографиях кое-где обязательно должны запечатлеться образы прошлого, ведь пространство, в котором мы существуем — это большой накопитель голограмм всего, что было. Да будет вам известно, существует память пространства, в которой всё, что произошло, отпечатывается намертво, то есть навсегда! Хоть в это невозможно поверить, но мы с вами, Ира, останемся в памяти этой комнаты навсегда…
— Ну, теперь-то я понимаю, почему ему не верили, — пробормотала Ирина. — Но если всё так просто, то почему никто не пробует таким же образом найти, хотя бы один клад, а?..
— Да всё просто-то лишь на словах! — пробурчал Самсон Иваныч. — Ведь любое успешное дело требует приложения колоссальных усилий, и им самым серьёзным образом занимаются в настоящее время профессор Жилянский вместе с Сумасшедшим фотографом. Ежедневно квалифицированные сотрудники НИИ проводят съёмки по всей России, суммируют их результаты, а затем на место выезжают экспедиции.
— Но всё-таки, почему другие этого не делают, если всё так просто? — упрямо повторила Ирина.
— Да потому что другие заняты другим, — шмыгнул носом старик. — Давайте, если хотите, составим конкуренцию институту Жилянского, усовершенствуем фотоаппарат и будем целенаправленно ездить по старым кладбищам?.. Ну, что? Всего-то, нужен фотоаппарат с кварцевой линзой, полированной вручную по специальной технологии, плёнка без желатина, и ваше драгоценное время дважды в сутки — на закате и на рассвете. Затем нужно отсмотреть полученную информацию и приехать с лопатами, чтобы вырыть клад, а?..
— Овчинка стоит выделки? — быстро спросила Ирина.
— А вы как думаете?.. — вопросом на вопрос ответил Прищепский. — Вот именно, гражданин, я с вами говорю! — вдруг возмутился Самсон Иваныч, по пояс высунувшись в окно. — Чего это вы под моими окнами лазите? Собираете собачьи какашки, да?.. Ну, не буду вам мешать, вам там, надеюсь, комфортно?..
Под окнами Прищепского на земле сидел пунцовый следователь межрайонной прокуратуры Лев Тимофеевич Рогаткин, и сосредоточенно искал микрофон.
— Я тут ключи из окна случайно выкинул, — соврал Лев Тимофеевич, решив притвориться ветошью. — Простите, что помешал вашему досугу!..
В ответ Прищепский, шипя нечто нечленораздельное, захлопнул окно, категорически не желая дискутировать.
— Ну, что, утолил я ваше любопытство? — повернулся к своей гостье Прищепский.
— Да, спасибо, Самсон Иваныч, — Ирина приложила руку к сердцу. — Профессор Жилянский в передаче о себе ничего подобного не говорил.
— Ещё бы, — Прищепский раздраженно махнул рукой. — Я бы не назвал Жилянского хорошим человеком…
— Снова зависть, Самсон Иваныч? — подмигнула Ирина.
— А вы язва! — обиделся старик.
— Ну, какая же я язва?.. Я просто журналист Телеканала, Самсон Иваныч, — вздохнула Ирина.