Выбрать главу

«Дорогой товарищ Сталин! Украина Вам посылает ежемесячно по 17–18 тысяч арестованных. Москва утверждает 2–3 тысячи. Прошу принять меры. Любящий Вас Никита Хрущев». Письмо датировано 1938 годом и опубликовано в «Досье гласности» № 3, 2000.

По-видимому, речь идет о списках арестованных. Ретивость Хрущева в репрессиях просто чудовищна, и в Москве ее по мере сил «остужали». И вот из этих запятнанных кровью рук многие историки получили «чистую правду»? Нет, из нечистых рук чистой правды не получишь.

Так почему же Хрущев с той же ретивостью стал разоблачать культ и злоупотребления властью Сталина? Оставим в стороне личные мотивы (их, по-видимому было несколько) и желание скрыть свои преступления. Какова была социальная, общественно-политическая основа этой акции? (Помнится, в институте, где я тогда учился, она произвела ошеломляющее впечатление более всего на преподавателей марксизма-ленинизма. — Р.Б.) Не могло такое важнейшее событие не иметь серьезного подтекста!

Вывод напрашивается такой: это было программное заявление определенной части партаппарата (номенклатурных работников), одержавшей победу над той внутренней политикой, которую осуществлял и олицетворял Сталин. И политика эта заключалась вовсе не в терроре как таковом, и уж не в терроре против народа (иначе народ не поддерживал бы Сталина ни до, ни, тем более, во время Отечественной войны).

Террор, как мы в этом сможем убедиться позже, на основе документов, был направлен против преимущественно руководящих партийных работников.

Итальянский историк Джузеппе Боффа, один из разоблачителей «сталинизма», писал: «НКВД боролся не только против любых попыток антисталинского сопротивления, но и против партии в целом… Никто не чувствовал себя в безопасности, особенно из руководящих кругов и активистов… Поголовной ликвидации подверглись обкомы партии…»

«Наше движение к социализму и подготовка страны к обороне были бы более успешными, если бы кадры партии не понесли столь тяжелых потерь в результате необоснованных и неоправданных массовых репрессий», — утверждал Хрущев.

Как видим, речь идет об огромных потерях в среде кадровых партийных работников («массовые репрессии» у Хрущева имеют такой смысл). Вопрос только в том, принесли они пользу или вред стране? То, что она интенсивно готовилась к войне при сталинском руководстве и победила после страшных потерь и поражений в начальной стадии войны — это безусловные факты. То, о чем предположил Хрущев, — это не более, чем гипотеза, выдвинутая не объективным исследователем, а ведущим представителем партаппарата.

По какому-то странному затмению умов многие люди склонны поражения Красной армии относить на счет Сталина, а победы — на счет Жукова (хотя с не меньшим основанием можно было бы утверждать обратное, что тоже было бы неумно). Но ведь именно эти страшные первоначальные поражения, эта потеря 40 % населения страны, оставшегося «под фашистом», и последующая великая победа совершенно определенно демонстрируют необычайную материальную и духовную мощь советского народа и СССР, фантастическое (а то и фанатичное) доверие народа к Сталину.

Простите за примитивное сравнение. Представьте бой боксеров, когда в первых двух раундах один побывал раза три в нокдауне, но затем одержал победу нокаутом. Или футбольная команда, проигрывая в первом тайме 0:4, в результате одержала убедительную победу. Или… Аналогий можно привести немало. И в любом из подобных случаев, чем тяжелее бой, тем почетней победа. А ведь в России дошли до того, что даже в праздничный День Победы избегают произносить с уважением имя Верховного Главнокомандующего и тогдашнего руководителя державы! Такой оказалась месть партаппаратчиков за свои страхи, унижения и преступления в довоенное время.

Итак, напрашивается вывод: выступление Хрущева против мертвого Сталина было демонстрацией и закреплением победы партаппарата (партийной номенклатуры) над всеми остальными руководящими органами, влиятельными социальными группами и в конечном счете стало символом установления однопартийной абсолютной диктатуры, подавляющей власти партаппарата над народом. Хрущевская «слякоть» оказалась благоприятной средой для формирования самых беспринципных представителей партруководства, таких как Горбачев, Ельцин, Яковлев, Волкогонов и др.

С той поры стал неуклонно увеличиваться разрыв между партноменклатурой и народом. И когда в 1991 году окончательно победило партийное руководство и все те, кто был к нему приближен, уже никакой всесоюзный референдум не имел никакого значения: СССР был расчленен вопреки желанию абсолютного большинства народа.