Неизвестно, вспоминала ли Вероника свой прошлый приезд в Анапу, а если и вспоминала, то на ее лице, надежно прикрытом старомодными солнечными очками, это никак не читалось.
Она осмелилась дойти до воды лишь ближе к вечеру, когда самые жадные до солнца загоральщики уже разошлись ждать завтрашнего утреннего солнца и пить на верандах частного сектора молодое местное вино. Аккуратно сняв с ног шлепанцы-вьетнамки, Вероника по-девичьи подтянула подол длинного сарафана и медленно зашла в воду. Постояла нерешительно несколько секунд, а уже в следующий момент решительно направилась к своему корпусу – за купальником.
Наскоро поужинав, она облачилась в свой новенький цельный купальник, накинула такой же новенький, в тон ему халатик и снова прошла по дорожке к пляжу. Вероника торопливо сбросила халатик у самой воды и стыдливо, стараясь не встретиться ни с кем взглядом, зашла в воду, с облегчением погрузившись по самое горло.
Вода оказалась ласковой, и Вероника, изредка поглядывая на кучку оставленных на берегу вещей, все нежилась на небольших, едва заметных волнах, пока не «пересидела» всех.
Когда последние отдыхающие ушли, закатное солнце напоследок осветило оранжевым светом дневной пляжный мусор и быстро и безоговорочно плюхнулось в воду. Скоро стало совсем темно, лишь одинокий фонарь выхватывал кружок песка из темноты опустевшего пляжа. Где-то недалеко заиграла музыка, еще дальше – другая. Вдалеке по берегу загорелось несколько костров, а скоро потянуло и манящим запахом шашлыка.
Наконец, когда даже прогретая за день вода стала казаться прохладной, Вероника, напоследок тяжело плюхнув, медленно пошла к берегу.
Она наступила на что-то, когда до берега уже оставалось не больше пары метров, и, остановившись, вдруг испуганно поняла, что там, под небольшой толщей темной воды, лежит человек.
Нагнувшись, Вероника нащупала руку, а уже в следующее мгновение она тащила эту руку к берегу изо всех сил. С каждым шагом он казался все тяжелее, и Вероника поймала себя на том, что совсем не хочет знать, кого она тащит из воды. Силы у нее словно бы удесятерились, и позднее она никак не могла понять, как удалось ей вытащить на берег почти стокилограммового обмякшего мужика, который, казалось, делал все, чтобы остаться в воде. Хотя на самом деле, конечно же, ничего он не делал, а лишь лежал на песке нелепой грудой, темный, мокрый и недвижимый.
Вероника тем временем уже перевернула его, тяжеленного, и вдруг одним сильным рывком затянула на свое подставленное колено. Она действовала быстро и четко, чего, возможно, с ней никогда еще не случалось за всю ее жизнь.
Утопленник тем временем безжизненно свисал головой вниз, и Вероника из всех сил начала ритмично надавливать ему на спину. Со страшным звуком, сипеньем и присвистом из него хлынула вода. Вероника не останавливалась. Позднее она пыталась вспомнить, откуда были у нее эти знания, откуда она так точно и четко знала, что именно нужно делать, но так ничего и не припомнила. Возможно, на задворках сознания всплыл курс гражданской обороны, который она проходила на первом курсе института, возможно, она видела что-то подобное в одной из книг на работе – точно сказать она не могла.
В какой-то момент мужик начал сильно кашлять, сипло заглатывая ртом воздух. Он все еще вялой тушей свисал в вероникиного колена, но руки его вдруг начали лихорадочно царапать песок.
Она тяжело перевалила его на песок только тогда, когда он хоть и не ритмично, но все же шумно задышал. И только тогда, ойкнув от боли в ноге, она неуклюже поднялась и глупо, тоненьким голоском, не слишком требовательно произнесла:
– Помогите!
Вокруг стояла темнота. Одинокий фонарь по-прежнему освещал мутный кружок песка, из кафе доносилась музыка.
– Помогите! – все также неуверенно и тоненько прокричала Вероника.
Она кое-как усадила мужика, подпирая своими коленями его огромную спину.
– Посидите пока тут, я сбегаю, телефон найду.
В ответ мужик грязно выматерился. Он обхватил большими ручищами с налипшим песком свою голову и начал раскачиваться взад и вперед, время от времени снова матерясь. На Веронику он не обращал внимания. Убедившись, что он не завалится назад, она обошла его и заглянула в лицо:
– Вы как, в порядке?
Он трубно отрыгнул ей в лицо. В нос ударил густой запах перегара, и Вероника поняла, что воскресший сильно пьян.
– Вы посидите, посидите, – повторила она и тяжело побежала по песку туда, где должны были быть люди.