ГРЕЙС И БОБ, сказала стена. ИРМА И ДЖЕРРИ. СПУРЗ. АРСЕНАЛ.
ОДЕОН, сказала киношная афиша. СЕГОДНЯ В ПОКАЗЕ: «УБОЙ ЕЩЕ НЕ КОНЧЕН». И всем не терпелось кончить вместе с ним! На плакате был изображен мужчина в облегающей одежде, который просунул меж ног наставленный на зрителя двуствольный автомат. Позади него штабелем лежали обнаженные девицы. Вокруг него взрывались в море суда, поезда, обстрелянные вертолетами, сходили с рельсов, взлетали на воздух целые замки, налетали на скалы мотоциклисты, под водой сражались между собой аквалангисты–подрывники. В главных ролях ТРАХ ПОРМЭН, МАКСИМУС ПИХ, ИММЕНСА ПУДЕНДА, МОНИКА ВКОЙКУ. В фильме также снимается ГЛОРИЯ СХОДУ в роли Киски. Режиссер ДИМИТРИОС САТИРОС. Автор сценария АРИАДНА НАСКОКС по мотивам романа Гарри Бездарри «Убой по жизни». Автор дополнительных диалогов Гертруда Аналь. Композитор и дирижер Лубрикато Стылу. Автор и аранжировщик музыкальной темы «Пососи мой леденец» Фрэнк Муд, исполнители — группа ЛОБКОВЫЕ ЗАЙЧИШКИ с разрешения «Засос Рекордз Инк.» Исполнительные продюсеры Гарольд Содом–младший и Сол Спермски. Продюсер Мортон Аналь–младший. Снято в студии «Спермовижн», подразделении «Напалм Индастриз». Запись произведена в студии «Засос Рекордз», подразделении «Содом Кемикалз», в содружестве с «Напалм Индастриз», подразделении «Аналь Петролеум Напалм». Выпуск «Напалм–Аналь». Категория Х — только для взрослой аудитории.
Никто плаката не читал.
Слушай, сказала Подземка.
Никто не слушал. Холод вырастал из черных туннелей.
Ты здесь? — спросила Подземка. Ты ответишь?
Никто не отвечал.
Не ты ли Орфей? — вопросила Подземка.
Ни звука.
Музыка
Кляйнцайт выскользнул наружу совершенно незаметно: он отправился в ванную, неся свою одежду под халатом, вышел в халате поверх одежды, спустился по пожарной лестнице и оставил халат у дверей.
Луна была полная, как луна на старых меццотинто, на японских гравюрах. Изысканная, драматичная. Стремительный бег облаков, спецэффекты. Когда на рассвете луна поглядела вниз, она увидела сидящего в скверике Кляйнцайта. Напротив скверика был магазин музыкальных инструментов: СКРИПИЧКА, «Все на складе».
Кляйнцайт взглянул на луну. Жду, сказал он.
Луна кивнула.
Тебе легко кивать, заметил Кляйнцайт. Тебе не нужно быть героем. Зачем я сказал ей, что так переводится мое имя? Я совсем не герой, я много чего боюсь. Трах Пормэн, Максимус Пих, все эти типы из фильмов, с отважным взглядом, здоровыми привычками, они никогда ничего не боятся. Они, конечно, очень опасны, если их разозлить, но в обращении они ребята простые. Вот потому‑то они и стали героями фильмов, потому что люди с первого взгляда определяют, что такие они и есть. Женщины сходят по ним с ума, школьницы вывешивают у себя их плакаты. А ведь Траху Пормэну сорок семь лет. На два года старше, чем я. Максимусу Пиху пятьдесят два. Невероятно. И я уверен, его никогда не клонит в сон после обеда.
Извините, сказала луна. Я вот только чайник поставлю.
Кляйнцайт кивнул. В его глазные яблоки три раза стукнул день.
Утро для мистера Кляйнцайта, объявил день.
Я мистер Кляйнцайт, сказал Кляйнцайт.
Подпишите вот здесь, пожалуйста.
Кляйнцайт подписал.
Благодарю вас, сэр, сказал день и вручил ему утро.
Ладно, сказал Кляйнцайт. Сквер был разбужен людьми, окружен машинами. Декорации из зданий, крыш, неба, уличных шумов, целого мира.
Ладно, сказал Кляйнцайт и осторожно приблизился к СКРИПИЧКЕ.
— Чем могу помочь? — спросил человек за прилавком.
— Я даже не знаю, чего я, собственно, хочу, — сказал Кляйнцайт.
— Какой‑нибудь конкретный инструмент? — спросил человек.
Кляйнцайт затряс головой.
— Походите, посмотрите, — сказал человек. — Может, он сам найдет вас.
Кляйнцайт улыбнулся, кивнул. Не рог, он был в этом уверен. Оглядел пикколо, флейты и кларнеты. Тут никаких пальцев не хватит, не говоря уже о том, что надо еще дуть. Глянул на скрипки, виолончели и контрабасы. С кнопками, с теми, по крайней мере, все ясно, подумал он. Или ты затыкаешь дырку, или ты ее открываешь. Со струнами вообще пропадешь. Перед ним встал глокеншпиль.
Добрый день, как поживаете, вежливо произнес Кляйнцайт.
Не прикидывайся скромником, осадил его глокеншпиль. Ведь ты меня ищешь. 48 фунтов 50 пенсов. Я то, что надо, на таких в Лондонском симфоническом играют.
Не знаю даже, засомневался Кляйнцайт.
Ну ладно, сказал глокеншпиль. 35 фунтов без футляра. Обычная картонная коробка. А инструмент тот же.