— У меня стойкое ощущение, что Уинслоу это такой стенд для генерации триггеров среди школьников, — фыркнул. — А учитывая, что я сегодня здесь успел услышать и прочувствовать, меня мучает стойкое ощущение, что этим занимаются не какие-то там сферические злодеи в вакууме, а вы.
— Я Уинслоу не занимаюсь, — перестал улыбаться психолог. — Думаю, на этом нашу дружескую беседу можно закончить и перейти к официальной части. Итак, молодой человек, вы придумали себе псевдоним или оставите это право нам? Если честно, давно хочу назвать какого-нибудь кейпа в честь моей собаки.
— «Пиздец», — буркнул я на родном от переполняющей меня злобы.
— Как-как? — удивился мужчина и со страшным акцентом произнес в свой навороченный телефон: — Pezets.
— Арктический лис, полярный лис, белый лис, — ответил телефон.
— Белый, как и черный, в имени кейпа нам использовать не советуют правила, да и есть уже один такой, так что будешь полярным, — психолог вздохнул: — Ну ладно, кого-нибудь другого назову Дружком, мне не к спеху, — улыбнувшись одними лишь краешками губ, мужчина продолжил смотреть на меня внимательным взглядом. — Почувствуете в себе новые силы, милости прошу на прием, а пока, можете быть свободны, молодой человек, мы вас больше не задерживаем. Удачи вам, так сказать. Она вам точно понадобиться.
— Спасибо на злом слове. Я вам тоже желаю всего наихудшего…
Получив на голову бейсболку с геройской тематикой, а так же пакет с магнитиками на холодильник и прочими сувенирами, меня выпнули из здания подмешав к группе туристов, которые с писком и визгом носились по общедоступной части штаб-квартиры СКП и фотографировали все, что попадалось под руку.
— Ты как? — встретил меня на выходе порядком осунувшийся Денни. — Всё хорошо?
— Впечатление такое, словно меня изнасиловали… в основном в мозг, — поморщился, но ругаться матом вслух не стал, так как у него не так уж много было возможностей уберечь меня от этой жопы. Хотя да, меня прямо распирает сказать что-нибудь эдакое, особо обидное.
Та бабёнка, что была с Оружейником, она ведь очень прозрачно намекнула, что при желании приемного ребенка могут в любой момент изъять из семьи. И до меня только сейчас дошло, почему в этом штате так охотно отдавали опеку неполным семьям. С одной стороны это железобетонный повод на изъятие, а с другой стороны хоть и не очень большой, но плюс к вероятности триггера. Вообще вся эта схема так странно закручена, словно создана для мошенничества. Нет, возможно, я ошибаюсь, и всё не так как мне кажется, но после такого приключения кругом одни лишь заговоры мерещатся.
Да что там, я даже на окружающих сейчас с большим подозрением смотрю. Ну, мало ли топтуна приставили. Не знаю зачем, но вдруг? Вон девица идет, лыбится, может, это она и есть, но не будешь же убивать каждого подозрительного человека в целях профилактики шизы?
Так… Не понял… А чего это девица резко остановилась и торопливым шагом перешла на другую сторону дороги? Может, это, в самом деле…
— Ну, слава богу, это всё закончилось, — со странным выражением на лице произнес Денни, чем отвлек меня от острого приступа паранойи. — Не хочешь поговорить о произошедшем?
— Да я хочу… я хочу разбить голову тому мудаку, который втравил меня во всю эту историю, — сжав кулаки, из последних сил старался удерживать спокойное лицо. Но, боже мой, как же хотелось орать благим матом.
— Может, заедем в какое-нибудь кафе? — с грацией гиппопотама Денни пытался играть роль взрослого человека, но получалось у него плохо.
— Домой. Поехали домой.
Мужчина кивнул, немного ссутулился и, отведя взгляд в сторону, направился к машине, которую припарковал на гостевой парковке.
— Я проконсультировался с адвокатом, — явно переживая из-за установившегося гробового молчания в машине, начал было Денни, но покосившись на меня, поперхнулся на полуфразе и закончил как-то скомкано: — Мы не можем оспорить назначение тебе статуса кейпа… Извини.
— Чудно, — помассировав переносицу, выдохнул и всё-таки потерял самообладание.
Только боль в разбитых кулаках вернула ясность мышления. Вызверившись на приборную панель, обнаружил, что бардачок от ударов открылся и рассыпал свое содержимое по салону, а брызги крови присутствуют даже на лобовом стекле. Денни смотрит на меня с ужасом, а я, я ничего не чувствую, только безумную ярость, что переходит во всеохватывающе безразличие.