Модификация Агента Смита под аббревиатурой Агент 47 Хитман, проделала всё те же движения, что и кукла Смита в своё время, после чего аккуратно подхватила меня на руки и без затей понесла прочь из этого злополучного места.
Учитывая то, что сугубо дифференциальный механизм движения был заменен на адаптивный, на руках Хитмана всё же потряхивало при движении, но теперь даже самый глазастый свидетель не сможет ошибиться, 47-й и Смит отличались между собою очень сильно.
Срезав пару раз через подворотни и, напугав и так перепуганных чем-то бомжей, Хитман таки вынес меня на более-менее оживленную улицу, где стало понятно, что до боли знакомые звуки разрывов артснарядов мне не приглючились и в городе имеет место быть бардак и беспредел. На моих глазах какой-то китайчонок со слезами на глазах выстрелил из двустволки по разбегающимся людям и бросил оружие на землю. Но не успел он и шагу ступить, как взорвался, разлетевшись облаком фарша.
Это, в самом деле, был взрыв, но какой-то очень странный. Словно бы изнутри тела что-то взорвалось. Впрочем, события на этом не закончились.
Выстрелы, взрывы, вопли раненых. Я растерялся, да и растрясло меня, а вот кукла продолжала выполнять задачу. Словно ледокол в бушующем буране, Агент 47 пафосно донес меня до машины полиции. К сожалению, условия были ни разу не нормальные и вместо помощи мы обнаружили истекающего кровью копа, который, оперируя обсценной лексикой и чем-то похожим на AR-15, создавал не только шум, но и весьма действенное противодействие разнообразным азиатам всех возрастов. Мне это чем-то зомбиапокалипсис напомнило, только в роли зомбей выступали люди с ужасом в глазах, что бежали сами не понимая куда и стреляли во всё что видели. Правда, не все тратили патроны попусту, некоторые вполне себе наслаждались бойней и клали разбегающихся гражданских, как курей.
— Судя по морде лица, убивать людей тебе доводилось, — безумно хохоча, крикнул чернокожий коп, что явно страдал не только от пары пуль в организме, но и от контузии тоже. — Возьми пушку Тони и сдохни, как подобает ебаному арийцу.
По понятным причинам, кукла в лице совсем не изменилась, отчего истекающий кровью полицейский заржал ещё безумнее и, сменив магазин, продолжил раздавать хедшоты, совершенно забив на положенную инструкцией процедуру задержания преступников.
Пули не то зомбированых, не то одурманенных людей противно свистели над головой или жужжали, если рикошетили от асфальта или стен, не добавляя мне оптимизма.
Благородно изобразив собой труп, взял куклу под полный контроль и с сожалением понял, что взять автомат я, конечно, могу, но о точности стрельбы говорить не приходится. Это оружие не было учтено алгоритмами управления, а стрелять, ориентируясь на открытые прицельные приспособления — это то же самое, что играть в шутер на джойстике. Без автоприцеливания это возможно, но толку мало.
Однако делать копию оружия Смита тоже нельзя. И что делать?
Так как раненый коп нас полностью игнорировал, я подвел куклу к открытому багажнику и, к своей радости, обнаружил на креплениях помповое ружье и подозрительно большой запас пулевых патронов в пачках.
Вернувшись обратно к своему неподвижному телу и всё ещё живому копу, я запустил баллистическую подпрограмму и вместо того, чтобы самому направлять пушку на врагов, лишь педантично расставлял маркеры на людях, в которых Хитман принялся стрелять с завидной скоростью, но не точностью. Прямо скажем, плюхи двенадцатого калибра далеко не всегда поражали именно тех в кого я изначально целился. Однако волну этими своими действиями Агента таки отжал от нашего укрытия. Чем бы ни были мотивированы бегущие на нас люди, но стоящий в полный рост мужик с помповым ружьем, который молотил из него натурально как из автомата, напугал их.
Мою ногу опять дернуло болью, из-за чего Хитман невольно скособочился.
— Что? Зацепило? — спросил всё ещё живой полицейский, он достал подрагивающими руками некий серенький шприц-тюбик из кармашка. — Обезболивающее… будешь?
— Нет, — ответил я через куклу Хитмана и покачал головой.
— Ну, нет, так нет, — мужчина тяжело закашлялся и, сплюнув кровавую слюну, вогнал иглу шприца в себя. — Пацан тебе кто? На его отца ты, уж прости, не очень похож.