Я посмотрел на свое собственное тело и неожиданно осознал, что убивать такого славного мента жалко, но лишние неприятности мне и даром не нужны. Эдак даже бухой в хламину аналитик сложит дважды два и версия того, что со мной не всё так просто, опять появится в их кривых мозгах.
— История, которую вокруг этого пацана накрутило СКП, заинтересовала некоторые круги, — ответил я через куклу. — К сожалению, этот «зомбиапокалипсис» несколько спутал мои планы.
— Вербуете, значит, — покривился коп и словно бы случайно положил руку на рукоять пистолета, которая торчала из открытой кобуры. — Обычно Кайзер такие сложности не устраивает.
— Кайзер? А, эти ваши доморощенные нацисты? — демонстративно покосился на кобуру и так же демонстративно отвел взгляд в сторону. — Они вызывают у меня рвоту, впрочем, как и весь город в целом. Ненавижу работать в вашем бардаке.
— Какой-то ты разговорчивый для наемника, — покривился коп.
— Моя работа закончилась, а это так, видимо, остатки совести, — прищурился. — Ну, раз ты больше не помираешь, то будь другом, присмотри за пацаном. Не зря же я его вытаскивал.
— Эй! Ты куда? — удивился коп тому факту, что Хитман развернулся и спокойным шагом направился в переулок, благо основная масса зомбированных убежала дальше, а остальных мы уже перестреляли.
— Я же сказал, что моя работа уже закончилась, — изобразил циничный хохоток и скрылся с глаз долой, а потом и того больше, завел куклу в какую-то не просматриваемую щель и развеял.
Я не был уверен, что моя кривоватая игра хоть кого-то в чем-то убедит, однако был коренным образом неправ, так как все завертелось весьма удачно для моей персоны. Ещё во время отстрела зомбированых азиатов, я додумался прослушать частоты полиции. Тут конечно радиопереговоры были не в открытом виде, а вполне себе шифрованные, однако из-за непрекращающегося зерг-раша и массового применения бомб, в город стали стягивать помощь со всего штата и тут выяснилось, что между собой все эти люди могут говорить исключительно по старинке, ибо техника у всех абсолютно разная. Да что там, у них даже единой кодовой таблицы не оказалось, так что бардак в эфире был знатный.
В общем, я выяснил, что Самюэля Грина, этого недобитого полицая, собирались выручать. Его друзья обнаружили через уцелевшие камеры дорожного управления, что их коллега всё ещё жив и даже дает прикурить окружающей его действительности. А ещё они обнаружили рядом с коллегой подозрительного хмыря, который клал людей из весьма пафосной позы.
Одним словом, они нажаловались куда следует и через пару минут после того как я развеял куклу, рядом с машиной из воронки телепорта выпала девица в ядовито-желтом костюме. Она схватила копа левой рукой, меня правой и мы таки почувствовали на себе все прелести мгновенного перемещения. Однако на этом ништяки не закончились, так как нас с полицейским доставили не куда-нибудь, а сразу в приемный покой, а оттуда к Панацее.
Пока рана довольно быстро зарастала, девчушка торопливо надиктовала хмурому мужику:
— Сквозное ранение заостренным предметом. Что-то вроде тонкой арматуры. Судя по следам, её несколько минут намеренно раскачивали в ране из стороны в сторону, после чего прочистили раневой канал неизвестным мне способом. Возможно, имели место быть пытки… Готово. Следующего!
Меня подхватили ребята в уже не очень белых халатах, переложили на каталку и не успели мы начать движение, как на стол перед девчонкой выложили очередного страдальца.
— Следы обморожения, ожоги, фрагменты саморезов и… Вот же паскуда! Тут дробленое микроволокно, — щуплая девчушка пнула ту штуку, на которой лежал пациент, и беспомощно посмотрела на мужчину, который конспектировал её торопливое бормотание. — Первая категория, ориентировочно тридцать пять минут.
— Следующего! — печально улыбнувшись девчушке, распорядился мужчина. — По линии службы еще сорок неотложных пациентов, а там и гражданские потянутся.
— Я понимаю, — буркнула девчонка и склонившись над следующим пациентом вновь забормотала: — Следы кислоты, фрагменты саморезов, огнестрельное ранение в…
В этот момент дверцы закрылись, и я не успел услышать окончание фразы. Да и, прямо скажем, не сильно и хотелось. Одно только это зрелище стоило того, чтобы потом сниться в кошмарах неделю или даже две. Конвейер жизни оказался не менее страшен чем его антипод.