— Я заставлю тебя сдержать обещание. Найду тебя и заставлю его сдержать.
— Тебе не придется, — ответила я.
Паула, мой социальный работник, вошла в комнату.
— Привет, Эмерсон. Привет, Джекс. Прежде чем мы уйдем, Эмерсон, тебе нужно будет поговорить с детективом из полицейского управления. Я могу присутствовать там в роли твоего представителя. Им потребуется твоё краткое заявление. Твой отец признал себя виновным, поэтому тебе не придется выдвигать обвинение, но нужно будет дать показания.
— Ладно.
После встречи с сотрудниками полицейского управления мы с Джексом вышли из здания. Его мама ждала его в своей старой машине. Она лишь помахала мне рукой, даже не потрудилась при этом выйти из машины. Мне стало интересно, почему.
— Что с твоей мамой?
— Не знаю. Не волнуйся о ней.
— Что она сказала тебе сегодня утром, когда ты позвонил ей? — он покачал головой. — Скажи мне, Джексон, прошу тебя.
Он вздохнул.
— Она волновалась, что участие в этой заварухе с твоим отцом доставит мне неприятности — подвергнет опасности поступление в колледж и все такое. Ты же знаешь, как она рассчитывает, что я позабочусь о ней, верно? — он закатил глаза.
— Ты совершил героический поступок. Пожалуйста, не позволяй ей заставлять тебя чувствовать себя плохо из-за этого. Ты мой герой.
Он протянул ко мне руку и провел большим пальцем по моей нижней губе.
— Думаю, это ты герой, Эм. Ты такая сильная... бесстрашная.
— Я ужасная трусиха. Помнишь, как ты нашел в сарае жуткого огромного коричневого паука?
— Ты права. Ты ужасная трусиха, но лишь когда речь заходит о пауках.
Паула подъехала на своей машине и подождала, пока мы с Джексом попрощаемся.
— Я безмерно благодарна, что ты есть в моей жизни, Джексон. Ты спасаешь меня снова и снова.
Он улыбнулся, в его глазах стояли слезы.
— Быть без тебя на этой дурацкой пыльной дороге — отстой.
— А ты повторяй себе, что это ненадолго.
— Ты будешь звонить мне каждый день, да?
— Я постараюсь. Это всего лишь Нью-Клейтон. Не так уж далеко. Как думаешь, она разрешит тебе брать машину, когда ты получишь права?
Он оглянулся на Лейлу.
— Давай уже, Джекс, мне надо на работу! — заорала она.
— Скорее всего, нет. Боже, Эм, я просто в ярости, потому что не хочу оставлять тебя.
— Не нервничай, ладно? Мы что-нибудь придумаем. Может, Паула сможет помочь. Ты ей нравишься.
Я провела ладонью по его щеке. В его прекрасных, любящих глазах читалась боль.
— Я люблю тебя, Джексон, а ты любишь меня. Это все, что имеет значение.
Он кивнул, а затем наклонился и прижался своими губами к моим. Закрыв глаза, я почувствовала слезы на своей щеке, а потом он ушел. Прямо перед тем, как его мать рванула с парковки, он посмотрел на меня сквозь пассажирское стекло, поцеловал свою руку и помахал мне. Я сделала то же самое.
Глава 6. Все это было по-настоящему
Я закрыла книгу и глубоко вздохнула. Пока все написанное Джейсом было правдой. Невероятно, но он уловил каждый момент той роковой ночи, вплоть до моих сложных чувств. Было только несколько тонких отличий. Мой отец являлся скорее неряшливым пьяницей, нежели злобным, и «Алко-монстром» называл его Джейс, а не я. Мой отец был небрежным в словах и позволял себе много оскорблений, но он редко применял физическое насилие, за исключением нескольких случаев, когда совсем терял контроль. Но ничего подобного той последней ночи, когда я жила под его крышей.
Та ночь изменила всю мою жизнь и стала главной причиной, почему я отказывалась вспоминать прошлое. Тем не менее, сколько бы раз мне не приходилось обсуждать это на сеансах психотерапии, я всегда путалась и терялась в собственных чувствах и воспоминаниях. Я никогда не задумывалась, как Джейс воспринял те события, насколько глубоко они его затронули. Но, очевидно, затронули, и очень. Интересно, было ли написание этих строк чем-то вроде терапии для него?
Лейла, которую на самом деле звали Лизой, совершенно точно являлась героиновой наркоманкой, хотя в книге ее зависимость была смягчена. Пытался ли Джейс защитить ее, глядя на факты сквозь пальцы? Она старалась обеспечить своих сыновей, но к тому времени, как они стали подростками, она прочно села на иглу. Ее руки были покрыты следами от уколов, и большую часть денег она тратила на наркотики. Было много неприятных персонажей в доме Джейса и в его жизни — и можно только догадываться, что они там делали.
Читать произведение Джейса — все равно что читать книгу, которую я написала бы сама, если бы послушалась совета Кары и принялась за мемуары. Странный это был опыт. Как будто мои воспоминания ожили, наполненные всеми сенсорными деталями. Каждая страница переносила меня обратно в то уродливое место в Огайо, где мы с Джейсом застряли на все наше детство.
И тем не менее, сам факт, что он прописал это все за меня, вызывал во мне злость, а вовсе не благодарность. Я все перелистывала книгу к первым страницам в поисках посвящения, но его так и не было. Он собирался протащить меня по моим болезненным воспоминаниям, украл мою историю и даже не подумал посвятить мне эту чертову книгу.
Поздним вечером пришел Тревор и принес с собой пиццу. Мы сели за барную стойку и поужинали в неловкой тишине. Я ждала, что он заговорит о вчерашней ночи. Он так долго просил меня поделиться с ним рассказами о моем прошлом, и вот я наконец сделала это. Но между нами ничего толком не изменилось, и теперь я чувствовала, что отдалилась от него еще больше, чем раньше.
— Так... чем ты сегодня занимался? — спросила я с набитым ртом.
— Тренировался, потом выпил пива с другим помощником тренера. А ты?
— Да ничего особенного. Стирка…
Тревор положил жирный ломтик на тарелку и, немного помолчав, спросил.
— Ты все еще переживаешь из-за той истории, которую вчера мне рассказала?
Той истории?
— Я раскрыла перед тобой очень травматичный эпизод моей жизни, а ты этого даже не понял! Тебе известно, как я не люблю копаться в своем прошлом, и еще эта книга совсем не помогает. Так что да, я чувствую себя малость дерьмово!
— Какая книга? — спросил он, вообще не уловив сути.
У меня будто бы что-то надломилось внутри, и прежде чем я смогла себя остановить, слова вылетели из моего рта.
— Я читаю книгу о себе, Тревор. Моя первая любовь написал целый роман о нашем детстве от моего лица, и книга стала настоящим бестселлером. И знаешь что? Я больше, чем просто расстроена по этому поводу. Я чертовски зла, опустошена и сбита с толку, потому что никогда в жизни не хотела вновь переживать те ужасные воспоминания, а еще больше не хотела, чтобы кто-то другой извлек из них выгоду.
Теперь он смотрел прямо на меня, его глаза расширились от шока.
— Что за... где ты, черт возьми, взяла эту книгу? Дай мне взглянуть на нее. — Никаких извинений за его бесчувственность. Никакого сочувствия по поводу того, через что я проходила. Типичный Тревор.
— Ни за что.
— Почему?
— Потому что она, в большинстве своем, о моих отношениях с другим парнем.
— Но если роман о твоем детстве, то вы же, значит, были совсем маленькими?
— Ну, я не видела его двенадцать лет, но наша связь была очень... — я сглотнула. — Прочной.
Он скрестил руки и скептически посмотрел на меня.
— Я не собираюсь ревновать из-за твоих детских отношений, Эми. Просто хочу знать, что он написал о тебе.
Внезапно я пожалела, что рассказала ему о Джейсе и книге.
— Просто дай мне дочитать ее. Она слишком личная, в этом все дело.
— То есть, всему миру можно ее читать, а твоему парню — нельзя, — он закатил глаза. — Это бредятина.
Я не ответила, а он не стал настаивать. Тревор был не совсем неправ, но и мне не нужно было оправдываться. Книга была личной. Если он хотел экземпляр, ему придется