Громко расхохотавшись, Конрад сгруппировался – и одним прыжком встал на ноги, почувствовав, как под ним вздрогнула и тяжко закачалась земная твердь. Вдохнул полной грудью – и резко выдохнул, породив настоящий вихрь, с корнем вырвавший дуб, что вот уже двести лет непоколебимо стоял на поле в полумиле от дороги. Поднял каменный обломок – и раздавил его в пыль, без малейшего напряжения сжав удерживавшие его пальцы в кулак.
Глядя на все им содеянное, Конрад задумчиво вытер испачканную ладонь о штаны и неопределенно хмыкнул. Теперь он знал, что почувствовал Люцифер, когда ему приказали преклонить колени перед таким ничтожным созданием, как человек. Ибо теперь Конрад сам перестал быть человеком, став демоном.
"Idem per idem" – любил говаривать в таких случаях его наставник, професс четвертого обета отец-иезуит Доминик. "Подобное – подобным". И это была истинная правда, поскольку демона мог победить только другой демон, а нынешним противником Конрада и являлось одно из этих существ, порожденных Бездной для устрашения всего рода человеческого.
А конкретно, сам Князь Тьмы Вельзевул.
"Повелитель мух".
Конрад перевел взгляд на лежащие перед ним руины и недобро усмехнулся. Время Охоты пришло.
2.
– Тихо, Ромашка, не бойся. Хоть в это и трудно поверить, но все же это еще я, – тщательно контролируя свой новый голос, так и норовивший сорваться на львиный рык, сказал Конрад. Лошадь, кося на него бешеным взглядом, ему явно не верила, но и убегать не спешила, смущенная ласковым тоном, столь обычным для ее хозяина, каким она его знала прежде. Старательно улыбаясь и не забывая молоть всякую чушь, Конрад сделал еще один крохотный шаг вперед – и, внезапно рванувшись, крепко схватил кобылу за удила, в корне пресеча ее попытку встать на дыбы.
– Умница, девочка, – ободряюще похлопав Ромашку по шее, облегченно выдохнул охотник и двинулся вдоль ее тела к седлу. Ромашка не шелохнулась, то ли признав его, наконец, то ли смирившись со своей участью, какой бы она ни была. А Конрад, мгновенно выбросив эту проблему из головы, уже отстегивал подпругу, освобождая прикрепленный под седлом длинный и узкий сверток из грубой дерюги. Достав его, охотник закрепил подпругу обратно и принялся нетерпеливо развертывать этот сверток, словно то был долгожданный подарок на Рождество.
– Хороший меч, – оценил результат его стараний Преподобный.
– Лучший в своем роде, – с нескрываемой гордостью, причем вполне заслуженной, поправил его Конрад, любуясь прямым, полированным до зеркального блеска клинком, на котором ближе к эфесу был выгравирован всем известный девиз иезуитов.
Ad maiorem Dei gloriam.
К вящей славе Господней.
А чуть дальше и шрифтом помельче значилось: In hoc signo vincea – сим победишь.
– Постараюсь, – чуть слышно произнес в ответ на сей призыв Конрад. И украдкой вздохнул, сам не до конца веря в это.
– Теперь ты готов, – с какой-то непонятной обреченностью в голосе сказал Преподобный, констатируя очевидный факт. Конрад, не оборачиваясь, кивнул.
– И не передумаешь?
– Рубикон перейден, и мосты сожжены, – с горькой усмешкой продекламировал охотник. – Так что теперь отступать мне просто некуда… да и незачем.
– Что ж… – вздохнул Преподобный, смиряясь с неизбежным. – Удачи тебе.
– Удача здесь не при чем, – покачал головой Конрад. – Хотя и она лишней не будет. Ну, не поминай лихом, если что.
– Не буду, – пообещал ему Преподобный. Конрад наконец-то оглянулся, удостоив своего незваного спутника долгим взглядом, в котором смешивались нескрываемый интерес – и искренняя благодарность за участие.
– А знаешь, я в тебе все-таки ошибался. И я рад признаться в этом, поскольку нечасто встретишь человека, способного стать хорошим другом.
– Ты меня просто еще не знаешь, – чуть смущенно хмыкнул Преподобный.
– Надеюсь, у меня еще будет время исправить это, – открыто улыбнулся ему Конрад, забыв, что оскал демона мало подходит для выражения дружбы.
– Сомневаюсь, – пожал плечами Преподобный, и его глаза внезапно вспыхнули яростным желтым огнем, а сутана на спине распалась, высвободив пару огромных кожистых, как у летучей мыши, крыльев.