Люцифер сидел рядом со мной в первом ряду, не выпуская моей руки. Его взгляд был прикован к фотографиям, которые все еще стояли на алтаре.
Он внезапно встал, ослабил хватку на моей руке и остановился перед фотографиями. Его взгляд остановился на первом кадре, где он обнимал свою мать, когда они сидели на скамейке.
— Где ты ее взяла? — спросил он.
— Она было в коробке, которую я нашла в ее спальне. Там было еще несколько фотографий и писем.
Я надеялась, что он не разозлился бы из-за того, что я рылась в вещах его матери. Но когда я вчера уходила из его дома, я не смогла удержаться и зашла в ее комнату. Она тоже была мне как мать, она всегда относилась ко мне как к собственной дочери, и по какой-то причине нахождение в ее комнате и просмотр ее вещей давали мне немного успокоения, которого я так жаждала.
Он не сводил с них глаз.
— Я удивлен, что она сохранила ее. Я сказал ей выбросить фото из-за дурацкой футболки-трансформера, которая была на мне.
Я нежно улыбнулась ему.
— Думаю, она хотела запечатлеть каждый момент с тобой, каким бы безумным или странным он ни был.
Люцифер глубоко вздохнул и облокотился на стол.
Я немедленно встала, потирая рукой его спину, а другую положив ему на плечо.
Я знала, что ему нужно пространство. Он все еще не осмыслил большую часть этого. И в определенной степени я тоже.
Но что-то внутри подсказывало мне остаться здесь, с ним, даже несмотря на то, что он этого не хотел.
— Люцифер?
— Хммм, — я слышала его задыхающийся голос.
Я обхватила ладонями его лицо, но он смотрел в сторону, не встречаясь со мной взглядом.
Я настаивала, заставляя его повернуться ко мне лицом.
Его глаза были опущены, челюсть сжата, брови нахмурены. Он сдерживался. Он боялся, что я увидела бы его насквозь… Но я уже это сделала.
Было уже слишком поздно.
— Люцифер, посмотри на меня, — мой голос звучал почти требовательно.
К счастью, он поднял голову.
— Можешь поплакать. Я буду здесь.
Он энергично покачал головой, держа руки в карманах.
— Выпусти это, Люцифер. Не души себя. Я никуда не уйду.
Когда я заметила, что у него дернулся нос, я поняла, что он на грани срыва.
— Все в порядке. Ты можешь поплакать, Люцифер. Просто поплачь.
Как будто мои слова были последней каплей, на его лице отразилось отчаяние, и он начал всхлипывать.
Не теряя ни секунды, я обхватила его руками и крепко обняла. Его руки крепко обхватили мою талию, когда он плакал, уткнувшись мне в шею.
Мои пальцы взъерошили его волосы, пока я позволяла ему изливать свое сердце.
— О-она ушла… она ушла, — выдавил он сквозь рыдания.
Мое сердце разбивалось на бесчисленные осколки, мои глаза жгли слезы, готовые вот-вот пролиться.
Но этот момент был не обо мне. Все дело в Люцифере. Это всегда был Люцифер.
Его тело затряслось, заставляя мою кожу вибрировать. Его руки сжались вокруг меня, когда я почувствовала, как капли слез упали на мои плечи и шею.
— Я только что похоронил свою мать. Она никогда не вернется. Н-никогда.
— Все в порядке. Все в порядке.
Но ничего не было в порядке. Я не знала, будет ли так когда-нибудь снова.
***
НАСТОЯЩЕЕ
— Встань на колени, — резко приказал Аид, как только вошел в комнату.
От его слов у меня по спине пробежала дрожь ужаса. Я не могла заставить свои конечности пошевелиться. Я застряла — не в силах сдвинуться ни на дюйм.
Прежде чем я успела понять, к чему он клонил, Аид с силой схватил меня за волосы. Поднял и швырнул на кровать.
— Когда я говорю встать на колени, ты встаешь на колени! — закричал он.
Я прерывисто выдохнула и встала на четвереньки.
— Кому. Ты. Принадлежишь? — выпалил он.
— Т-тебе.
Внезапно он стянул с меня брюки и нижнее белье. Моя грудь сжалась, а на глаза навернулись слезы.
Без предупреждения он стянул мои ноги вниз, так что половина моего тела свисала с кровати. Он уткнул мое лицо в простыню, и я услышала знакомый звук расстегиваемой молнии.
— Почему у тебя такой неуверенный голос? А?
— Я…я не…
Прежде чем я успела закончить свой ответ, Аид вошел в меня. Я издала крик о помощи из-за боли, заставляющей мое тело биться в конвульсиях. Он снова уткнул мою голову в простыни, отчего мне стало трудно дышать. Я и близко не мокрая, и от таких резких толчков, и, боюсь, по моим бедрам потекла кровь.
Я безудержно рыдала в простыню, пытаясь успокоиться от жгучей боли.
Я должна оттолкнуть его или дать отпор. Сделать что-нибудь.
Но если бы я это сделала, кто-то другой расплачивался я за последствия. Кто-то другой был бы в опасности. Кто-то другой чувствовал бы себя беспомощным, как и я.
И только ради того, чтобы защитить этого человека, я готова пожертвовать собой этому монстру до конца своей жизни.
— Ты действительно забыла, какой контроль я имею над тобой? — он толкнулся сильнее.
— Нет, — едва слышно ответила я своим приглушенным голосом.
— Тогда какого черта ты делаешь за моей спиной, а? Отвечай мне! — заорал он во весь голос, продолжая свои толчки.
Когда я помедлила с ответом, он крепко схватил меня за волосы, новые слезы потекли по моим щекам, делая простыню мокрой.
Я почувствовала, как мои внутренности горели от дискомфорта, а кожу головы пронзила боль от резких рывков.
— Я ничего не делала.…Я обещаю.
— Лгунья! Тогда почему Эндрю спрашивал меня о том, действительно ли я хорошо к тебе отношусь или нет? Откуда он знает, а?
С каждым словом, вырывающимся изо рта огнем, его толчки становились сильнее, как будто кто-то вонзал нож в мою кожу. Мурашки разбегались повсюду, покалывая мою кожу.
— Я ничего не говорила. Пожалуйста, Аид, — закричала я.
— И я должен верить такой бесполезной женщине, как ты? Никогда!
Он снова уткнул мое лицо в простыни, заглушая мой голос, не утруждая себя выслушиванием моих доводов.
С каждым толчком, с каждой болью я чувствовала, как он отрывал от меня маленькие кусочки, которые я оставила глубоко в своем разуме и душе.
В конце концов, его движения позади меня замедлились, и он остановился со стоном, когда я почувствовала, как он вошел в меня. Когда он нашел свое удовольствие в моей боли.
Он выскользнул из меня, и мое тело обмякло, когда я упала на пол, как безжизненная душа. И, не оглядываясь назад, он застегнул молнию на своих штанах, оставляя мое измученное обнаженное тело на полу.
— Если я еще раз услышу, как Эндрю говорит со мной об этом дерьме, для тебя будет худшее наказание.
Наконец он ушел, с грохотом закрывая за собой дверь. Я смотрела в темный потолок нашей спальни, чувствуя пустоту внутри и снаружи.
Я не знала, куда он пошел и находился ли он все еще в доме… Все, что я чувствовала, — это пустоту и боль, пронзающие мои нервы.
Секундой позже я услышала, как Ромеро постучал с другой стороны двери. В этом нет ничего необычного. Он знал о моей боли. Он становился свидетелем этого каждый божий день. Я даже искала его утешения, когда Аид уходил, но сейчас…Я не могла пошевелиться.