Она слабо подняла свою руку и взяла мою, прежде чем поцеловать мою ладонь.
— Любишь меня? — пробормотала она.
— Во веки веков, — прошептал я, потирая большим пальцем ее скулу.
— Обещаешь?
— Клянусь сердцем.
Я погладил ее по щеке тыльной стороной указательного пальца.
— Приятных снов, ангелочек, — пробормотал я и посмотрел, как ее веки закрылись, когда она заснула.
Я часами сидел сложа руки, наблюдая, как она спала, но в голове у меня прокручивалось несколько сценариев.
Что произошло сегодня вечером?
Почему она вдруг так много выпила?
Больше всего…что ее на самом деле беспокоило?
На следующее утро Тейя проснулась, застонала от боли, держась за голову. Улыбаясь, я вошел в комнату и протянул ей лекарства и стакан воды. С легкой улыбкой она приняла их и выпила залпом.
Я присоединился к ней в постели и прислонился спиной к изголовью, раскрывая для нее объятия.
Застенчиво улыбаясь, она заняла свое место и села ко мне на колени, положив голову на мою обнаженную грудь, в то время как мои руки обнимали ее. Целуя ее в висок, я легонько сжал ее руку, и мы окидывали взглядом городской пейзаж, открывающийся с балкона.
— И тебе доброго утра, — прошептал я ей в волосы.
Она хихикнула.
— Доброе утро.
— Как ты себя чувствуешь?
— Намного лучше. Быть в твоих объятиях — лучшее лекарство, — вздохнула она, когда я гладил ее по руке.
Весь этот момент казался таким… естественным.
Таким нормальным.
— Почему ты вдруг так много выпила вчера вечером?
Ее тело напряглось от моего вопроса, но тут же расслабилось.
— Я не знаю. Напитки действительно расслабили мои нервы, и я получала такое удовольствие, которого не осознавала, когда превысила свой лимит.
Звучит разумно, но не убедительно.
Я кивнул.
— Ты также сказала что-то о том, что к тебе не относятся как к объекту… — мой голос замолк.
— Наверное, моя пьяная сущность становится довольно феминистской, да? — пошутила она, прижимаясь теснее к моей груди.
Я тихонько захихикал.
— Да, это точно.
Кончики ее пальцев слегка коснулись моей груди, когда она провела указательным пальцем по татуировке.
— Что означает твоя татуировка? — спросила она.
— Почему бы тебе не догадаться?
— Если бы я знала, я бы не спрашивала, — подразнила она, продолжая водить пальцем по татуировке.
— Она… представляет тебя…
— Что? — она посмотрела на меня, ее брови выражали замешательство, а губы приоткрылись.
Я кивнул, взял ее руку в свою и прижал к левой стороне груди, там, где была татуировка.
— Эта ночь напоминает мне о тех временах, которые мы провели под звездами. Как ты была загипнотизирована природой, в то время как я был околдован тобой, — прошептал я, позволяя ее пальцу обвести день, представленный солнцем.
— С каждым новым восходящим днем ты дарил мне надежду и счастье.
Приблизив взгляд к растущему растению, ее ладонь прижалась к моей груди.
— И ты помогала мне расти даже в самую темную бурю. Ты заставила мое сердце расцвести.
Ее голова склонилась, а губы задрожали. Я приподнял ее лицо, проведя пальцем под подбородком, и, увидев слезы в ее глазах, мое сердце сжалось. Я всегда был причиной ее слез, ее разбитого сердца. Но теперь нас ничто не разделяло. Мы — правители нашей собственной истории любви.
— Ты никогда не покидала мое сердце и никогда не покинешь, мой Ангел, — заявил я, смахивая поцелуями ее слезы, чувствуя солоноватый привкус на своем языке.
— Ты мое сердце тоже никогда не покидал, — прошептала она и, наклонившись ближе, поцеловала меня в губы.
Ее пальцы запутались в моих волосах.
Ее язык скользил по моей нижней губе, когда она нежно покусывала ее, зажигая во мне удовольствие подобно фейерверку.
— Боже, Тейя, — я резко выдохнул, затем прижался губами к ее губам, раздвигая их и пробуя ее на вкус, пробуя ее слезы, ее печаль, и каким-то образом убирая часть этого с каждым касанием моих губ.
Моя рука коснулась ее ключицы, предплечья, бока, бедра, легкое прикосновение, едва заметное, но все же единственное, что мы осознавали. Я сел, приподнимая ее, пока она сидела у меня на коленях, обхватив ногами мою талию, когда я опустил свое тело так, что она ударилась спиной о кровать. Чувствуя нетерпение, я сорвал футболку, в которой она была, наблюдая, как выпятилась ее грудь. Когда она подняла руку, я схватил их обе, прижимая над ее головой. Я покрыл поцелуями каждый дюйм ее тела, опускаясь все ниже и ниже, пока она извивалась подо мной.