Прошел год с тех пор, как она ушла от меня навсегда, но память о ней навсегда оставалась запятнанной в моей душе. Разговаривая со священником, я попросил не указывать ее фамилию по мужу. Этот ублюдок никогда больше не запятнал бы ее каким бы то ни было возможным способом. Она заслуживала того, чтобы жить в мире после смерти, в покое, которого у нее никогда не было, когда она дышала.
Но сегодня… Я хотел кое-что сказать.
Держать каждое слово глубоко запрятанным становилось невыносимо. Я начинал уставать, скрывая все.
Именно это привело к нашему разрушению. Из-за этого я потерял любовь всей своей жизни.
Но я не позволил бы этому случиться снова. Я извлек уроки из своих ошибок.
— Почему бы тебе не пойти и не нарвать еще цветов? — предложил я Елене, которая убегает на луг.
Отступив назад, я засунул руки в карманы и глубоко вздохнул.
— Я знаю, ты никогда не простишь меня за то, через что тебе пришлось пройти из-за меня. Я не заслуживаю твоего прощения. Но я не могу описать, как мне одиноко без тебя.
Я поднял взгляд, чтобы посмотреть на окружающие могилы.
— Мы оба знаем…Меня не было рядом, когда ты нуждалась во мне. И это чувство вины всегда будет жить в моем сердце. Потерять тебя — мое наказание за то, что я недостаточно любил тебя.
Я поморщился, как от физической боли, когда выдавливал эти слова из своих губ.
Судорожно сглотнув, я оглянулся на ее могилу и улыбнулся.
— Но нашу дочь не постигнет та же участь. Я буду защищать ее всеми силами и волей, которые есть во мне. Она — самое совершенное создание, ангел, и я не знаю, как тебя отблагодарить за то, что ты подарила мне такую чистую невинность в самое тяжелое для меня время.
Я хрипло рассмеялся.
— Она тоже становится фанаткой Marvel. Она тоже скоро пойдет в школу, и она уже умнее, чем кажется. Ты бы так гордилась ею.
Я опустил подбородок на грудь и нахмурился.
— Я знаю, что потерял тебя в этой жизни. Но никто никогда не заменит тебя в моей душе и сердце. Там ты всегда будешь жив.
Чем больше я говорил, тем больше мой голос дрожал.
— Я больше не буду жить в темноте, как и наша дочь. Ты всегда будешь моим светом, Ангел. Никто никогда не заменит тебя. Ты будешь единственной матерью Елены и моей единственной настоящей любовью.
Я шмыгнул носом, уставившись на ее имя.
— Она скучала по тебе с того дня, как я рассказал ей о тебе. Но мы оба навещаем тебя, потому что ты нам нужна.
Я поковырял грязь ботинком. Я сожалел о каждом мгновении, которое она провела, страдая из-за меня, и, возможно, сейчас я не смог простить себя, но со временем… однажды я смог бы.
— Я очень люблю тебя, Ангел. И всегда буду.
Некоторым людям предназначено влюбляться друг в друга. Но иногда им не суждено быть вместе так, как они хотели.
Я поморщился от боли и судорожно сглотнул, чувствуя, как жжение пронзило мое горло. Я обернулся и увидел, что Елена вернулась, на этот раз бережно держа цветы. Присев на корточки, я поцеловал ее имя на холодном, твердом камне и отступил, когда появилась Елена.
— У меня есть еще.
Она аккуратно положила цветы на могилу матери, как будто изо всех сил старалась, чтобы все было идеально.
— Ты готова идти? — спросил я.
Она с энтузиазмом закивала и взяла меня за руку, пока мы шли обратно к моей машине, направляясь к нашему любимому месту, а охранники следовали за нами.
"To The Wonder" от Aqualung звучало из динамиков, пока я вел машину с Еленой на заднем сиденье, которая была поглощена своей новой книгой.
Мы выехали на склон холма и направились на восточную сторону. Поездка была тихой, если не считать играющей музыки и грохота океанских волн, которые становились все ближе и ближе. Мы прибыли в приют через тридцать минут. Мы въехали в ворота, и я припарковал машину на кольцевой подъездной дорожке. Заведение расширили за счет большего количества комнат и дополнительных двух этажей, чтобы вместить больше детей.
Мы провели несколько минут с детьми и матерью Лаурой, прежде чем с Еленой отправились в наше уединенное место. Взяв одеяло, корзинку и книгу в одну руку и держа Елену за руку в другой, мы направились к розовому полю, которое было посажено в память о Тейе.
В то время я отрицал это, но теперь принимал с гордостью. Я даже соорудил скамейку, выгравировав на дереве инициалы «T», «L» и «E».
Я расстелил одеяло и поставил на него корзину. Прислонившись спиной к скамейке, я протянул Елене руку, позволяя ей занять свое место, когда она принесла мне свою книгу.
Голова Елены легла мне на грудь, когда я начал читать ее недавно ставшую любимой книгу.