— Н-н-н-о…
Он дернул сильнее.
— Будь мужчиной и говори громче!
— Я… я…
С яростным рычанием он крепко схватил меня за челюсть.
— Слушай внимательно, Люцифер, потому что я больше этого не повторю. Держись подальше от этой шлюхи и ее племянницы. Если я еще раз застану тебя с ней, я тебя, блядь, убью. Понял?
Когда я не ответил, он потряс моей головой, используя мои волосы как рычаг давления.
— Отвечай, черт возьми!
— Д-да… — голос затих, когда мной овладела тьма.
Когда я открыл глаза, то обнаружил, что снова находился в своей комнате. Я чувствовал под собой мягкое одеяло. Когда мое зрение сфокусировалось, я обнаружил, что на мне нет ничего, кроме боксеров. Я попытался пошевелиться, но быстро понял, что это была ошибка, поскольку мгновенная боль пронзила все мое тело.
Боже. Это так больно.
Занавески задернуты, что указывало на то, что, должно быть, уже ночь, поскольку горничные всегда задергивали их в это время. Тепло чьих-то маленьких рук привлекло мое внимание. Превозмогая боль, я повернул голову и увидел чью-то голову и руки, лежащие на кровати. Мои глаза сузились, когда я понял, что это она.
— Т-Тейя.
У меня болит горло.
Прочищая горло, я снова позвал ее, и на этот раз она вскинула голову, когда ее сонные и встревоженные глаза встретились с моими.
Боже, как она могла выглядеть такой красивой?
— Люцифер, ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? Как все это произошло? Тебе что-то нужно? Мне позвать кого-нибудь? Почему ты ничего не говоришь? — проговорила она на одном дыхании, заставляя меня улыбнуться.
— Если ты закончила со своими скоропалительными вопросами, тогда я могу попытаться ответить, — прошептал я.
Ее щеки стали пунцовыми, а глаза опустились, пока она теребила подол юбки. Это то, что она делала, когда нервничала или была смущена.
— Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала?
— Я зашла помочь твоей матери в саду, но потом увидела, как тебя несли охранники. Там было так много… крови.… Я-я… — ее голос сорвался.
— Что ты? — спросил я.
— Я боялась, что ты бросил меня, как бросили мои мать и отец…
В ее глазах блестели слезы, а нижняя губа дрожала.
— Эй… Сядь, Тейя.
Она села, положив руки на колени, но по-прежнему не смотрела мне в глаза. Я фыркнул, прежде чем проглотил комок в горле.
Как мне сказать ей, что я никогда не бросил бы ее? Что я не хотел бросать…
Убежала бы она, если я сказал бы, что она мне нравилась, или она положила бы конец нашей дружбе?
Нет. Нет. Нет.
Я никогда не хотел ее терять. Она не могла уйти.
— Кто причинил тебе боль, Люцифер? — спросила она, прикусив нижнюю губу.
— Отец просто тренировал меня, и это было немного грубо, — соврал я.
Я ненавидел лгать ей и что-то скрывать от нее. Каждый раз, когда я лгал о своих травмах, я чувствовал укол вины в груди. Я знал, что она бы расстроилась и пострадала, если узнала бы настоящие причины моих травм.
Избежать этой боли в ее сердце стоило тех мучений, которые я испытывал каждый день.
Она того стоила.
— Я никогда не покину тебя, Тейя. Я не хочу терять своего приятеля по Мстителям.
Мой ответ вознаградился хихиканьем, которое звучало для моих ушей как симфония.
— Значит, тебе это не по сердцу?
Я слабо улыбнулся и попытался поднять руку, но у меня ничего не получилось. Пока она не подняла и не нарисовала крест на моей груди указательным пальцем.
— Ну вот. Теперь твое обещание скреплено печатью, — она улыбнулась, и мое сердце растаяло.
Как же мне так повезло, что она у меня есть?
НАСТОЯЩЕЕ
Трудно забыть того, кто дал тебе так много хорошего в твоей жизни. Но когда этот человек подарил воспоминания, напоминая о том, каким слабым ты мог быть ради него, тогда этим воспоминаниям лучше быть мертвыми.