— Смотрите, какой красивый слонёнок у меня получился! — бодрый возглас малышки прямо за нашей спиной.
Я будто оказалась в комичном сериале. Мы с Кейном стоим, жадно вцепившись друг в друга, — нас словно одним нажатием кнопки поставили на паузу, — а позади нас широко улыбается ничего не подозревающая малышка, вытянув руку с изрисованным листком.
Кейн резко выдыхает и отпускает меня. Мои руки нехотя покидают его волосы. Он вбирает вдох-выдох и делает разворот. Он преображается в мгновение: стирает жаркие порывы страсти и разглаживает тяжёлое дыхание, на его лице появляется мягкая, добрая улыбка. И только я знаю, каких трудов ему стоило взять себя в руки.
— Да, Оливия, очень красивый рисунок, — тепло подтверждает он.
Малышка опускает лист и прищуривается, переводя между нами взгляд.
— А что это вы тут делаете? — с любопытством спрашивает она.
— Мы… Просто обнимаемся, — Кейн запинается.
Я стараюсь подавить рвущийся из груди смешок.
— Это как мы с тобой, да?
Кейн чуть ли не давится дыханием.
— Да, малышка, как мы с тобой.
— А, ну тогда понятно!
— Ты иди нарисуй нам ещё жирафика, потом покажешь, что у тебя получилось, — предлагает Кейн.
— Хорошо! — радостно соглашается малышка. Прижав к груди лист, она счастливо разворачивается и бежит обратно в комнату. Из-за закрытой двери до меня доносится слабый хрип и приглушённое покашливание.
Да, она ещё немного покашливает, но глупо отрицать очевидное — малышка идёт на поправку.
Когда дверь за ней плотно закрывается, мы зависаем в неловкой паузе.
Меня начинает разбирать смех. Сначала я стараюсь подавить вновь рвущийся из груди смешок, но затем против воли начинаю смеяться в голос. Ничего не могу с собой поделать. Кейн находится в глубоком смятении, и я впервые вижу на его щеках милый румянец.
— Она не должна была это видеть, — Кейн делает глубокий вдох.
— Брось, она все равно ничего не поняла, — я с улыбкой подхожу, затягивая руки у него на талии и смыкая их за крепкой спиной.
— Нам следует быть осторожнее.
— А по-моему, тебе не следует так переживать, — я чмокаю его в губы и отстраняюсь, дотягиваясь до своего портфеля. — Мне пора уже, мы со Стэном договорились, что я вернусь к шести.
— Да, пожалуй, сегодня я тебя не задержу.
Я снова начинаю смеяться.
Кейн улыбается, глядя на меня, и я вижу, что он о чём-то думает.
— Что? — сквозь смех спрашиваю я.
— Мне нравится, когда ты такая счастливая, — говорит он.
Мой смех постепенно затихает и превращается в улыбку. Я смотрю в его синие глаза и понимаю, что не хочу, чтобы этот день вообще когда-либо заканчивался.
37
— …И таким образом, определяя взаимодействие тех или иных положений права, мы акцентируем внимание на их самостоятельном характере, соотношении, а также непрерывном взаимодействии между собой.
Я переворачиваю страницу, взглянув на Стэна.
— Выделение составляющих объекта теории государства предоставляет нам перечень определенных возможностей, — тихо произношу, глядя уже не в книгу. Я склоняю голову набок.
Стэн смотрит куда-то через меня, и я невольно отмечаю, что они с Кейном почти одного роста. У него усталый взгляд, и под глазами пролегли тени, Стэн кажется похудевшим и почему-то таким ранимым.
— Стэн, ты вообще слушаешь меня?
— Что?
Он озадаченно приподнимает голову, будто только вынырнул из сеанса гипноза, и не понимает, что вообще делается вокруг него. Поняв, что безбожно пропустил половину моих объяснений, он досадно качает головой.
Я окидываю его внимательным взглядом.
— Стэн, у тебя все хорошо? Ты сегодня какой-нибудь рассеянный.