— Клянусь, я твоя! Только твоя!
Что-то меняется. Я не сразу понимаю, что он целует меня. Дико, страстно, неукротимо. Я покачиваюсь назад от его силы, мое сердце готово выскочить из груди, когда с его губ срывается затяжной стон, переходящий в рык. Я никогда еще не знала Кейна таким, и это пугает и одновременно пьянит и волнует, волнует воображение. Я хватаюсь ладошками за его шею, и отчаянно целую в ответ. Его рот теплый и властный, он ведет этот поцелуй в жаркую пропасть, в сладкий, губительный дурман, завлекающий соблазном… Как сопротивляться ему?
Но дело в том, что я не хочу сопротивляться.
Всего слишком много: эмоций, гнева, страха, тревоги, я дезориентирована и потерялась в этой груде чувств, и не способна дальше мыслить. Но, несмотря на это, я очень отчетливо чувствую все происходящее. Дыхание Кейна учащается, становится сбивчивым, тяжелым; я никогда не видела его таким зависимым, таким хрупким, таким уязвимым. Я никогда не думала, что он может смотреть на менятак. Теплое дыхание Кейна щекочет мою кожу, и я до глубины души поражаюсь тому, сколько в нем страсти и одновременно нежности: чувственные мягкие губы снова безумно накрывают мои, не причиняя мне боли, но взрывая меня, превращая в россыпь фейерверков, утешая, лаская. Моё сознание заполняется блаженной пустотой, внутри царит гармония и порядок. Всё расставлено по своим местам. Возможно, поэтому у меня не кружится голова и не подкашиваются колени — я очень ясно чувствую все, что происходит и готова к этому. Это не только страсть, но и любовь, утешение и бесконечное доверие. Я полностью отдаюсь этому чувству, яростно отвечая на поцелуй, и когда я почти полностью растворяюсь в нем, как в воздушном покрывале, Кейн опускает руки на мои бедра и резко притягивает меня к себе.
Я вслепую пытаюсь стянуть с него пиджак, и когда у меня не выходит, он сам себе помогает, не разрывая поцелуй. Мои руки нащупывают пуговицы рубашки, расстегивая одну за другой дрожащими пальцами. Он яростно стягивает с себя рубашку, бросая ее на пол, к пиджаку, и его губы становятся более требовательными, дыхание — сбивчивым, объятия — жадными, пламенными. Его запах сводит меня с ума, мое тело мгновенно наливается тяжелым желанием. Его руки крепче сжимают меня, тянут за одежду, у меня уже не хватает дыхания, чтобы продолжать поцелуй, но Кейн резко отрывается от меня. Его дыхание действительно как пламя. Мои руки скользят вверх по его обнаженному торсу, кончики пальцев горят от прикосновения к его бархатной загорелой коже, ощупывают рельеф напряженных мышц на животе, груди и плечах, мои пальцы сцепляются у него за шеей, а мое тело само подаётся вперёд. Я чувствую, как его горячие ладони опускаются мне на бедра. Проводя ими вверх, он охватывает меня за талию и притягивает еще ближе к себе, хотя, казалось бы, ближе уже некуда. Наше дыхание сливается в унисон; сердца безумно сражаются друг напротив друга. Кейн почти трогает меня губами, в ярких аквамариновых глазах горит огонь.
— Ты же понимаешь, что только сама подтолкнула меня к этому? — ревностно шепчет он мне в губы, прожигая меня взглядом. — Ты… — он тяжело проглатывает, будто ему трудно говорить. — Ты понимаешь, что я уже не остановлюсь?
Все мои нервы словно обнажились до предела, и я чувствую то, чего раньше, казалось, была неспособна почувствовать: сумасшедшее биение своего сердца, стук крови по жилам, удивительную чувствительность в груди и нарастающий жар внизу живота. И это не описать словами.
— Да, — твержу я ему в губы и улыбаюсь, накрывая ладонью его щеку. Это гораздо больше, чем ответ. И судя по его глазам, вспыхнувшим огнем, он это понимает. Воздух в комнате становится тяжелым и плотным. Кейн выдает пламенный выдох и в неукротимой страсти разрывает на мне верх платья. Да, обратной дороги нет. Подхватив меня под бедра над полом, легко, как пушинку, он с жаром впивается в мой рот и забирает в постель.
Большая луна таинственно смотрит на нас, отсвечивая лучами в комнату сквозь незашторенные окна. Сегодня она единственная, кто станет свидетелем нашей маленькой тайны. Всё исчезло. Вокруг никого. Только Вселенная, и мы, и ночь.
Вселенная, и мы, и ночь.
45
Сначала я ощущаю приятную тяжесть на своем животе. А ещё мне жарко. Низ живота налитый приятной ноющей болью, а шея, кажется уже просто горит от горячего дыхания. С заторможенным опозданием понимаю, что я все ещё нахожусь в крепких объятиях любимого. Но окончательно просыпаюсь от чьего-то тихого вздоха. Нет, серьезно.
Затем — осознание.