— Ты ничего не знаешь, мама, — возражаю я, но в моем голосе неожиданно куда больше растерянности, чем возмущения. — У него сейчас просто сложный период.
— А кому же сейчас легко?
— Нет, ты не понимаешь… — быстро раскачиваю головой, вдохновленная тем, чтобы донести ей. — Его сестренку забрали в детский приют, он работает на двух работах и откладывает на обучение в солидной брокерской компании. Он делает все, чтобы вернуть свою сестру и обеспечить нам хорошее будущее.
— Хорошо, Ким, — неожиданно просто соглашается мама. — Пусть даже так. Допустим, он трудится, не покладая рук. Когда-нибудь сможет добиться успеха. Но там где успех, там есть власть, и там всегда женщины, понимаешь меня?
— Не совсем…
Я вижу, как ее рот разъезжаются в легкой улыбке, готовясь говорить, и я близка к тому, чтобы вот-вот понять ее посыл.
— Возможно, сейчас он клянется тебе в любви, но потом будут другие. Ты сейчас удобна. Потому что другие девушки не интересуются им. А тебе, наивной глупышке, он просто запудрил мозг, наобещав горы ради тебя свернуть.
Повисает затяжное молчание.
— Ты ничего о нем не знаешь, мама, — мое волнение пробивает трещину в голосе, из-за чего он становится нетвердым и дребезжащим. И я впервые не слышу в своем голосе убедительности и уверенности.
Понимая, что до сих пор сжимаю вилку в руке и она уже перегрелась от теплообмена, я отбрасываю ее и иду в свою комнату, заостряя внимание на том, как серебро зазвенело от удара по столу, лишь бы не думать о зерне сомнения, что предательски посеялось внутри.
6
По комнате плетется тусклое свечение вечернего сумрака, льющегося из открытого окна, легкий ветерок мягко колышет белый тюль, и от стен отражаются причудливые звуки проезжающих на улице машин. В углу на письменном столе тихо гудит не выключенный ноутбук. Я ставлю паузу и закрываю окно. Тишина вокруг сгущается, давя на меня тяжестью. Она тянется по стенам, карабкается на потолок и простирается дальше, запрыгивая на меня, как дикий зверек из пустоты.
Я чувствую неестественный холод в плечах и обнимаю себя, мне становится страшно из-за того, что мама может быть права. Я не знаю, каким витиеватым образом, но ей это удалось, — под моими ногами нет привычной твердости, пол размягчается, словно расплавленный на кузнечном горне металл, страх оказаться брошенной Кейном растет аморфной тенью надо мной, и я думаю: почему вдруг я чувствую себя так, будто это произошло? Мне ведь никогда раньше даже в голову это не приходило.
Металлическая окантовка дисплея с минуту холодит кожу пальцев, и я застываю в шатком шаге от того, чтобы вылить на Кейна свои страхи.
Кейн, ты ведь не бросишь меня?
Я знаю, что это неправильно. Жалко, да. Так не должно быть, но мне трудно утихомирить уже разбушевавшийся ветер. Я жду ответа долго, и когда он приходит, в нем нет ни грамма того Кейна, который мгновенно распылил бы эту растущую тень, которая все еще висит надо мной темной запыленной парой.
Почему ты так думаешь, Кимберли?
Сдержанно, сухо. Я закусываю губу, игнорируя каплю слезы, падающей на бедро.
Я говорила с мамой.
Теперь Кейн совсем не отвечает мне. Меня вдруг накрывает мини-паника, все мысли сбиваются и мамин голос сплетается в узелки где-то вокруг мозга, оседая на него невидимым слоем пепла.
Я не могу представить, чтобы он так смог поступить.
Я думаю о его длинных и нежных пальцах, заправляющих прядь, которая норовит упасть мне на глаза, вижу его улыбку и слышу ласковое «Ким», когда он оставляет пылающие следы поцелуев на моем лице.
У меня начинают дрожать руки, слезы застилают глаза, и я начинаю плакать. Поверить в то, что я на самом деле не нужна Кейну для меня что-то вроде апокалипсиса. Тихие слезы незаметно стекают на моем лице и капают на рубашку, промокая ее тонким слоем моей печали, но какая к чертям разница?
На улице дует резкий порыв ветра и капли дождя начинают заглушенно отстукивать по стеклу. Ветви старого дуба раскачиваются и сильно бьются в окно, подобно кнуту, наносящему жгучие удары по моей душе.
Кейна в сети нет, он был там пятнадцать минут назад. Ровно столько же висит без ответа мое прочитанное сообщение. Ветви колеблются сильнее и дождь бьет по стеклу все безжалостнее. Среди всего этого бурного хаоса я замечаю еще кое-что: стук в окно, плавно сливающийся с порывами ветра и тяжелых капель дождя, но он слишком настойчив и методичен, чтобы спутать его с погодными явлениями.
Я подхожу к окну, потому что вижу за ним чью-то тень. Поднимаю его вверх и с секунду наблюдаю, как через него пролезает высокая крепкая фигура, встряхивает каштановые волосы и резко опускает за собой окно, заглушая удары дождя по стеклу.