И когда за ней щелкает дверь, Стэн смотрит на меня неотрывно и с какой-то понятной только ему проницательностью. Я падаю обратно в кресло, поместившись в нем всем телом.
— Зачем ты пришел, Стэн? — из моего голоса так и сочится желчь. Но даже это у меня получается с каким-то бессилием. — Я думала, ты уже понял, что я не испытываю к тебе ровным счётом ничего. Ты сговорился с моими родителями, да? Вы уже решили всё за меня, наверное даже дату свадьбы спланировали, — моя улыбка становится похожей на искривленную гримасу, но внезапно обозленную. — Так вот тебе мой ответ, Стэн Дэвис: я никогда не выйду за тебя замуж.
Да, наверное, это уже перебор, но я бью быстрее, чем удар полетит в меня. Если Стэна и как-то задели мои слова, то он никак это не показывает. Он держится стойко и даже вполне достойно.
— Я здесь не за этим. Дело в том, что я в курсе твоей ситуации… С Кейном.
— Пришел позлорадствовать? Ткнуть меня лицом в грязь? — я кривляюсь. — "А я говорил тебе, Ким, что он не достоин тебя! А я говорил, что он принесет тебе горе!" — я копирую интонацию и выключаю эту игру, обращая на него резкий взгляд. — Так ты хотел сказать?
— Всё правильно, он не достоин тебя, — его короткий вдох делится надвое. — Но нет, я не пришел тебя осуждать. Я просто хочу сказать, что мне очень жаль, что всё так вышло.
Я резко вскакиваю на ноги. Кровь стучит в висках, затуманивая зрение.
— Не тебе мне об этом говорить, Стэн, — я вкладываю в свой голос всё презрение, на которое только способна. — Ты же и рад бы избавиться отнего. Вот, посмотри! — я широким жестом обвожу комнату. Когда я снова говорю, мой голос звучит почти беспомощно и с надрывом. — Его здесь нет, Стэн. Но я по прежнему не хочу тебя. Я не люблю тебя и никогда не полюблю даже под дулом пистолета.
Стэн болезненно прикрывает глаза и я понимаю, что ударила именно в цель. Я знаю, что делаю ему больно, и я делаю это намеренно, только меня уже не остановить. Это как раненый зверь, который уже не различает плохое от хорошего, он бросается на всех, кто подступает к нему, пытаясь обезопасить себя от ещё больших потерь.
— Я знаю, — тихий выдох Стэна. Мое лицо удивлённо вытягивается.
— Я знаю, Ким, — он продолжает. — На самом деле, я пришел попросить у тебя прощение.
Стэн делает шаг. Я в растерянном замешательстве отступаю назад. Не потому что боюсь. Это получается не специально. Он продолжает стоять на месте.
— Я был слишком слеп, надеясь когда-нибудь заполучить твою взаимность. Я не знаю, что мной двигало, — он кривит губы в улыбке. — В тот день, когда я поцеловал тебя, ты не оттолкнула меня, и я решил, что это и есть она, та самая надежда. Что что-то в тебе есть ко мне, но ты слишком запуталась в своих чувствах, поэтому не можешь отличить где настоящая правда. Теперь же я понимаю, что это было обычное шоковое состояние. Так бывает, когда ты ожидаешь этого поступка наименьше от человека, которому поверил. Я бы тоже был не в восторге от надоедливой поклонницы, которая всячески пытается очаровать меня.
Я молчу. Смотрю на него широко распахнутыми глазами, не зная, что сказать в ответ. Стэн парой движений ослабляет галстук на шее, криво оборачивается, чтобы уйти, но тут снова разворачивается ко мне.
— И ты знаешь, я все же надеюсь, что Кейн объявится. Да, твои родители будут в ярости, но я думаю, что рано или поздно они должны смириться с твоим выбором. Я пришел сказать, что я не собираюсь жениться на тебе против твоей воли. Удачи тебе, Ким.
Стэн дарит мне маленькую улыбку, очевидно получив маленькое удовлетворение от моего проглотившего языка, и разворачивается, наверняка спиной чувствуя мой прожигающий взгляд.
Я ещё долго смотрю в дверь, хотя он давно ушел. Его слова будто что-то перевернули в моем сознании, словно, получив "одобрение" бывшего друга, у меня снова на какое-то время появляется глупая надежда, что Кейн вернётся ко мне и всё обязательно образуется.
56
Это начинается примерно через неделю. В голове сильно кружится уже третий день, меня тошнит с такой силой, что я едва успеваю добежать до туалета. Меня жутко выворачивает по утрам. Не успев подняться с постели, я уже чувствую её, как она поднимается вверх, она проникает в мою голову, заставляя горло сжаться от рвотного позыва. Поэтому мне приходится включать рефлексы быстрее сознания. Это быстро входит в привычку.
Склоняясь над включенной раковиной, я едва прихожу в себя от холодной воды, рвота устраняется и в голове светлеет, но что-то настойчиво раздражает мое сознание. Я понимаю, что происходит.
Родители ругаются.