Маршал Перри из Лунной Гавани откашливается.
– А… да. Конечно, Ваше Высочество.
Рэн кивает маршалам, потом смотрит на меня.
– Вы готовы, миледи?
К чему готова? Однако Рэн спас меня, и он не ведет себя как баран, поэтому я киваю.
– Да, конечно.
Он поворачивается, чтобы начать идти. Его шаг ленивый и беспечный. Я смотрю на него снизу вверх.
– Куда мы идем?
Он притягивает меня ближе и немного наклоняется, его губы касаются моего виска, и из-за этого я краснею и вздрагиваю. Это было очень неожиданно. Я и забыла, что Рэн может быть таким. О платье он тоже не сказал ни слова.
Затем он говорит:
– Танцевать.
Я едва не спотыкаюсь на ровном месте.
– Подожди. Рэн…
– Тсс.
Он выводит меня на мраморный пол, и его рука ложится мне на талию. Нас окружают десятки людей, многие из которых только что обвинили меня в предательстве. Я не ожидала, что они окажутся… такими. Мне не хочется танцевать перед ними, как будто бы меня совсем не задели их слова. Однако мне также не хочется устраивать еще одну сцену.
– Ненавижу танцевать, – шепчу я.
– Я знаю, – Рэн поворачивается ко мне лицом, и его рука находит мою.
– А еще я ненавижу, когда меня втягивают в политические игры без предупреждения. Но вот мы здесь.
Мои губы складываются в прямую линию, но теперь музыка звучит медленнее, и я уже не так безнадежна, как раньше. Я позволяю ему вести меня в танце.
– Ты злишься.
– Вы так считаете? – спрашивает он с напускным добродушием.
– Угу.
– А я-то думал, что скрываю это весьма умело. – Он умолкает и смотрит мне в глаза. – Вы хотите, чтобы мы поругались с вами прямо здесь, миледи?
Я изучаю Рэна, пытаясь понять, что с ним происходит. Какая-то часть меня рада тому, что он злится, что я не одна здесь борюсь с обидой. Какая-то часть меня в то же время безмерно печальна. Мне как будто бы хочется ударить его по лицу, а потом убежать, рыдая.
– Если вы ищите ссоры, – продолжает Рэн, – то лучше бы вы выразили мне свое недовольство с глазу на глаз, а не демонстрировали его всему Эмберфоллу.
Я хмурюсь и отвожу взгляд. Рэн может делать вид, что у него хорошее настроение, но я не могу. Музыка разливается по залу, и я вспоминаю тот вечер, когда он учил меня танцевать на краю обрыва в Лунной Гавани. Когда я сказала ему: «Я хочу знать, что все по-настоящему», он тоже хотел, чтобы это было так. В течение долгого времени я чувствовала, что так оно и есть, но потом я начала сомневаться в себе. Сомневаться в нем.
Когда я ничего не отвечаю, голос Рэна становится осторожным:
– Вам не понравилось платье, которое я для вас выбрал? – Он умолкает, а затем в его голосе появляется едва заметный намек на раздражение. – Или же ваши наряды не понравились Зо?
– Они не понравились мне, – говорю я. – Если ты злишься на меня, не срывайся на ней.
Он смотрит на меня с недоумением.
– Вы думаете, что я издеваюсь над ней?
– Я думаю, что ты делаешь все, что захочешь. – Его рука сжимает мою, и он поворачивает меня в танце немного резче, чем это необходимо.
– Я был более чем справедлив к Зо.
Его слова правдивы, и я отвожу взгляд.
– Понятно.
Он молчит, но я чувствую напряжение в его теле. Никто из гостей пока не осмелился войти потанцевать. Вероятно, они тоже чувствуют настроение Рэна.
– Я не хочу быть пешкой, – натянуто говорю я. – Это платье делало меня похожей на нее.
– Мне так не кажется.
Он, вероятно, хотел сделать мне комплимент, но в его словах звучит пренебрежение.
– Во всяком случае, я чувствовала себя именно так. – Я сглатываю, и в моем горле образуется комок. – Поэтому я попросила Фрею подобрать мне другое платье.
Рэн делает глубокий вдох, и я добавляю:
– Только не срывайся на нее.
Он не отворачивается от моего взгляда.
– Я никогда не срывался на ваших друзей, миледи. И я ни в коем случае не буду считать их ответственными за ваши действия.
– Это угроза? – вызывающе спрашиваю я.
Рэн удивленно моргает.
– Что? Нет. Я не…
– Грей всю жизнь делал все, что ты требовал, а тогда, когда он впервые пошел тебе наперекор, ты повесил его на стену.
Рэн отшатывается от меня, как будто я его ударила. Мы больше не танцуем. Внезапно между нами возникает ледяная стена. Музыка продолжает литься по залу, но мы просто неподвижно стоим в центре. Толпа затаила дыхание, и в воздухе повисло тяжелое напряжение.
Я тоже не могу дышать.
Не могу поверить, что я только что сказала.
До тех пор, пока слова не слетели с моих губ, я даже не могла признаться себе в этих опасениях.