Как бы мне хотелось быть ловкой и гибкой, и как здорово было бы обладать навыками, которые позволили бы мне вскочить на спину Уилла и галопом ускакать отсюда, попутно втоптав Дастана в пыль. Однако я не могу так поступить, а если все же попытаюсь, то Дастан наверняка потащит меня в замок и запрет в моей комнате.
Вернув Уилла в стойло, я ослабляю подпругу и снимаю седло со спины коня. Я не в тюрьме, но все равно чувствую себя пленницей.
Я откладываю седло и беру щетку, которой начинаю вычесывать мягкую шкуру Уилла. В какой-то момент Дастан отдает другим стражникам приказ стоять снаружи конюшни, а сам встает у стены через проход.
Я игнорирую его, сосредоточившись на Уилле, и вокруг воцаряется тишина. Мой гнев нарастает, желая найти конкретную цель и делая меня напряженной и беспокойной. В стойло пробирается холодный ветерок, и я пытаюсь справиться с дрожью, прижимаясь ближе к коню. Это не помогает, и я дрожу сильнее, судорожно втягивая воздух сквозь зубы.
– Миледи, – окликает меня Дастан, появляясь за моей спиной, но я не оборачиваюсь.
– Отойди от меня.
– Если вам холодно, то возвращайтесь в замок.
– Не хочу.
Дастан ничего не говорит, и мне интересно, остался ли он стоять за моей спиной или же вернулся на свое место. Я не могу понять, веду ли я себя с ним грубо или же это он ведет себя как козел, но, честно говоря, мне все равно. Я перестаю вычесывать Уилла и прижимаюсь лбом к его шее, вдыхая запах сена и конюшни. От животного веет знакомым теплом. Когда я только попала в этот мир, именно Уилл стал моим постоянным источником утешения.
Теперь я знаю, что когда вы исчезаете, то стоит в первую очередь проверять конюшни.
Грей сказал мне это на второй день моего пребывания в Эмберфолле. Мои глаза против воли наполняются слезами, а в горле образуется комок. Я лишилась матери из-за рака, а потом друга, когда Грей сбежал, а теперь я осталась без брата, когда он отправился на помощь моему другу.
А я застряла здесь, как идиотка, потому что верила в Рэна. Потому что верила в Эмберфолл.
Я сглатываю слезы и делаю это тихо, потому что не хочу, чтобы Дастан видел, что я вот-вот расплачусь. Я снова вздрагиваю от холода и обхватываю себя руками.
Дастан вздыхает. Мгновение спустя его плащ падает мне на плечи.
Я поворачиваюсь, и я уверена, что в моих глазах пылает гнев, потому что Дастан поднимает ладони в примирительном жесте.
– Вам не обязательно мерзнуть, чтобы досадить мне.
Плащ теплый, и мне хочется швырнуть вещь Дастану обратно, но это кажется мелочным. К тому же я правда замерзла.
Я прогоняю слезы, готовые пролиться, после чего снова провожу щеткой по шкуре жеребца, надавливая на нее чуть сильнее, чем необходимо.
– А тебе не обязательно притворяться добрым.
Дастан на мгновение замолкает.
– Я слышал, что вы сказали Его Высочеству в Большом зале.
– Я за тебя рада.
Я уверена, что меня слышали все присутствующие.
– Вы действительно считаете, что Его Высочество так поступил с Греем и Тайко по каким-то личным причинам? Вы думаете, он пытался таким образом осуществить своего рода… возмездие?
– Я не хочу с тобой разговаривать, Дастан.
– И вы думаете, что если бы я отказался подчиняться, то принц изменил бы свое решение? – Он выдерживает паузу. – Или же вы думаете, что он бы для начала меня разжаловал, а уже потом отдал этот приказ кому-то другому?
Щетка по-прежнему скользит по плечу Уилла.
– Вы думаете, – продолжает Дастан, – что Грей не стал бы подчиняться подобному приказу, если бы его получил?
Нет, он бы подчинился. Я с трудом сглатываю комок в горле.
– Последние слова Грея перед исчезновением, – говорит Дастан мне в спину, – были клятвой колдунье, которая чуть не уничтожила Эмберфолл. Вы можете винить Его Высочество за принятые им меры, и вы можете винить меня за то, что я следовал его приказу. Однако если бы Грей тогда просто сказал правду…
– Пожалуйста, хватит. – Глупая слеза скатывается по моей щеке.
Я не хочу, чтобы Дастан был прав, но он прав. Грей позволил мне увидеть проблески того, каким нежным и добрым человеком он мог быть, но существовали причины, по которым я считала его устрашающим первое время.
И как бы мне ни хотелось в этом признаваться, но у Рэна были причины любыми способами пытаться получить ответы на свои вопросы.
Грей не поддался уговорам. Я умоляла его рассказать Рэну все, что он знает. Я умоляла его, но он отказался. Я не знаю, была ли причиной его молчания гордость или что-то еще, что ему вбили в голову, пока он служил в Королевской страже, но так или иначе, он держал язык за зубами до последнего.