Она вскрикнула от боли и слезы тут же потекли по её щекам.
— Ты вернёшься за мной?
— Он уже никуда не вернётся, — расхохотался стражник. — Забудь своего ублюдка, шлюха.
Каждое слово этого стражника повышало градус ярости во мне. И почему-то сейчас, когда он сделал больно девушке, я злился намного сильнее, чем, когда его агрессия была направлена на меня. Видимо, память тела сильно влияла на мое сознание.
Хотя сама девушка, при всех воспоминаниях о ней, не вызывала во мне особых эмоций. Во мне преобладало чувство жалости к ней. Хотелось наказать всех, кто её обидел. Но ничего сверх этого не было, кроме того, что мужики обычно испытывают к тем представительницам противоположного пола, которые им приятны.
— Мне кажется, Гарад, ты всё-таки перегибаешь, — попробовала пухлая барышня заступиться и за девушку за решёткой. — Ты думал о том, что случиться, если капитан пощадит Роннора? Что будет тогда?
— Что будет тогда? Ахахах, — Гарад остановил меня, схватив за грудки и прорычал мне прямо в лицо. — Вот пусть сам Роннор и ответит. Скажи мне, ублюдок, что ты сделаешь, если братец пощадит тебя?
Я всеми силами сдерживал накопившуюся ярость. Моя ладонь даже начала нагреваться, желая примагнитить топор, а затем пустить стражника на фарш.
Но этого делать было нельзя. По крайней мере, сейчас.
— Ну че молчишь, трус? Отвечай, — продолжал наседать стражник. — Что сделаешь?
Я посмотрел на девушку, которая уже захлёбывалась слезами, а потом, заглянув Гараду прямо в глаза, ответил всего одним словом:
— Убью.
Похоже, мой ответ прозвучал максимально убедительно, так как все, кто находился рядом, мгновенно затихли, а сам Гарад сразу же сменил злорадную ухмылку на лице граничащим с испугом недоумением.
Даже девушка перестала плакать.
— Ну все, Гарад, молись теперь. Ахахах, — заржал второй стражник, который вел меня, а всед за ним смехом залились все остальные. Даже заключённые. Даже девушка показала мимолётный улыбку.
— Заткнулись всё! — злобно зарычал Гарад и снова врезал мне под рёбра.
Я сделал вид, что ничего не почувствовал и тихо произнёс:
— Я считаю, Гарад. Это был четвёртый.
— Я вот тебе пятый!
Это был самый сильных из всех ударов стража и пришелся он прямо в живот. Я аж на время потерял возможность дышать.
Затем он толкнул меня, чтобы я двигался дальше.
Мы поднялись на пару этажей выше и остановились возле массивных деревянных дверей с замысловатой гравировкой.
Сначала внутрь зашла пухлая барышня, а затем через минуту вышла и велела заходить мне.
Стражники с барышней остались снаружи.
Я вошёл один, если не учитывать демонюку.
Это была довольно большая комната с огромными решётчатыми окнами. В центре стоял деревянный стол, на котором стояла странная лампа, чем-то напоминающая керосиновую. Но она явно таковою не была и вообще непонятно как давала свечение.
Вдоль всех стен, завешенных погано сохранившимися картинами, стояло множество стульев и кресел. У дальней стены был камин, пламя в котором прямо сейчас разжигал капитан.
Справа от камина стояла стояка для оружия на которой находился знакомый мне меч.
— Проходи, Роннор, присаживайся, — не оборачиваясь на меня, спокойно произнёс он. — Можешь пока попить воды.
Я прошел ко столу, но садиться не стал.
С опаской посмотрел на графин с водой. Только сейчас я понял, что в желудке у меня кромешная пустота.
— Вода отравлена, как и твой меч? — не решаясь взять графин, осторожно спросил я.
Капитан зажег пламя, раздул его, а затем поднялся на ноги и с улыбкой ответил:
— Обижаешь. Чем-чем, а едой я точно не стану травить.
— Не очень-то и вериться после случившегося.
— Понимаю. Но тут уж сам решай. Верить мне или нет.
Пить хотелось настолько, что я всеми силами убеждал себя в том, что сейчас уже нет смысла подмешивать мне какой-либо яд. Я и так нахожусь закованный в кандалы и бежать мне особо некуда.
Я схватил графил и начал жадно заливать в себя жидкость, которая в нём была.
На вкус она был вполне сносной, но чувствовался сильный металлический привкус.
— Вот видишь, нормальная дождевая вода.
Я ничего не ответил. Поставив графин обратно на стол, мне заходилось закинуть в рот чего-нибудь съестного, но ничего похожего на еду в комнате я не заметил. Похоже, кормить меня тут никто не намерен.
— А теперь, братец, присаживайся, — капитан сел с противоположной стороны стола и жестом руки указал мне сделать то же самое.