Не хотя, я присел на скрипучий пошатывающийся стул, который готов был в любой момент развалиться подо мной.
Капитан долго и пристально смотрел на меня и не произносил ни слова. Как и при первой встрече он не излучал никакой агрессии. Он был спокойным и сдержанным.
Его черные глаза хоть и выглядели мрачно, но никакой опасности в себе не таили.
И даже память моего тела не испытывала к нему никакой неприязни.
Всё это казалось мне очень странным.
— Что ж, я не буду играть с тобой в игры. Не буду притворяться и спрашивать «как ты выжил, брат?» — заговорил капитан после продолжительно молчания. — Я задам тебе другой вопрос. Кто ты такой?
От этого вопроса по моему телу пробежался холодок. Кто я такой? То есть, он даёт мне понять, что прекрасно понимает, что я не его брат?
Я глянул на демонюку, который уселся на один из стульев под разорванной картиной Пикассо. Мдааа, когда-то за эту работу готовы были отдать миллионы, а сейчас вон висит в совершенно непригодном к продаже состоянии.
Подделка? Да какая разница? Уверен, что и оригиналом тут вряд ли кого-то удивишь.
Кареон на мой зрительный вопрос не ответил ничего. Понятно. Самому придется выкручиваться. Ох уж, грязная демонюка. Никакого доверия к нему.
— Ты знаешь меня, — я решил немного «повертеть хвостом». Кто знает, вдруг он «берет меня на понт». — Меня зовут Роннор.
— Роннор, говоришь? — капитан поднялся из-за стола и подошел к месту, где сидел демонюка. Отодвинул картину Пикассо и достал из тайника курительную трубку. — Видишь ли, в чём дело. Изначально я решил, что мне показалось. Я допустил, что ты пережил несколько серьезных битв и кто знает. Что у тебя там со здоровьем. Вдруг ты охрип или осип, например.
— О чём ты?
— О том, что голос у тебя другой, «брат». К тому же, Роннор разговаривал иначе, у него была другая манера речи. И да, ты сидишь тут и смотришь на меня, как на чужого. Мой брат бы не стал дожидаться моего приглашения сесть за стол или разрешения попить воды.
Я продолжал молчать.
Понимая, что я еще не созрел на откровенной разговор, капитан раскурил трубку и продолжил:
— Ах, да. Самое главное забыл упомянуть. Думаешь, для чего я тебя посадил в небесную клетку? — капитан пыхнул так, что дым почти долетел до меня. — Мой брат принимал непосредственное участие в их создании и оставил для себя там кучу лазеек. Он бы там долго не задержался. Он бы выбрался оттуда и пришел бы сюда самостоятельно, а не как ты, в сопровождении стражи.
Я понял, что капитан прекрасно отдает себе отчет в том, что перед ним сидит самозванец. И никакие мои доводы не переубедят его. Бесполезно было сражаться с ним на этом поле. Задай он мне любой простейший вопрос, ответ на который знал его брат, и я сразу посыпался бы.
— Так вот, друг мой. Ответь мне, кто ты такой?
— Какое это имеет значение? — уже без особой уверенности ответил я.
В голове у меня завертелась мысль о том, что капитан теперь будет учитывать, что я не его брат и теперь даже малейшей надежды на его снисхождение мне не видать.
— Ну вот. Наконец-то мы нащупали с тобой нить разговора, — капитан вернулся к камину и сбил поленья ближе друг к другу кочергой. — Что ж, спасибо тебе. Ты избавил меня от еще одного убийства собственного брата.
— Зачем тогда я тебе, если ты и так понимаешь, что я не твой брат?
— Ну скажешь тоже, — голос капитана становился жестче. Наконец-то в нем заиграла та опасность, которой так недоставало его тёмному образу. — С моим братом все было уже ясно. Он заигрался и получил по заслугам. Оживи он на самом деле, я бы убил его повторно прямо там в городе. И никто бы не стал его тащить в крепость, — капитан прошелся через всю комнату, а затем устроился прямо на столе передо мной, поставив ноги на свободный стул. — А вот ты экземпляр интересный. С тобой есть, о чем поговорить.
— Знаешь, капитан, — я всеми силами пытался вести себя уверенно, но мой голос меня выдавал. Та уверенность, которая была рядом с мерзким стражником, куда-то улетучивалось. — Я бы тоже хотел тебя о многом спросить.
— Ооо, понимаю-понимаю, — он схватил графин со стола и допил воду, которая там осталась после меня. Эх, надо было всю выпить. — Ну здесь вопросы задаю я. А от тебя зависит только то, в каких условиях состоится наш разговор. Здесь в уюте? А чуть позже нам даже ужин принесут. Или в пыточной? Что тебе больше по душе?
— Какая прелесть, — попытался усмехнуться я, но после слова «пыточная» моя наигранная уверенность давалась мне ещё сложнее. Всё-таки, сколько боли не переживи, а новую порцию получить совсем не хочется. — Значит, у меня есть выбор?