Демонюка развернул топор и ударил тупой стороной по спине мой души, тем самым вернув её обратно в тело.
После этого он чиркнул большим пальцем по лезвию, от чего оно увеличилось.
Я встал с колен, принял обратно свой топор и, собрав в своих глаза как можно больше устрашения, взглянул на противников.
— Чемпион стал сильнее, — выдавил кто-то из толпы дрожащий голос.
— Вот, значит, как это происходит.
— Валить надо.
— Заткнулись, трусы! — заорал на них Гарад. — Подобрали свои яйца с пола и марш в атаку. Взять его!
Никто не пошевелился. Похоже, умирать им не хотелось.
А я, глядя на них, впервые по-настоящему ощутил, что обладаю силой, которая способна дать достойный отпор любому врагу. Ну как любому. Как минимум тому, у кого белая душа.
— Всё с вами ясно, стадо трусливых крыс, — снова разразился злорадством Гарад. — Сделаю всё сам.
Он занес свой меч в боевое положение и шагнул вперед.
— У него четвёртая заточка, чемпион, — прошептал мне демонюка. — Он сильнее тебя.
— Мои шансы?
— Три процента.
— Мне кажется, у тебя сбит оценочный механизм, — засомневался я в аналитике Кареона. — Твои прогнозы никогда не сбываются.
— Дело не во мне.
Гарад приблизился и направил на меня меч на вытянутой руке.
— Сейчас, ублюдок, ты лишишься пары конечностей, — «залился» он своим «ядом». — А позже я тебе устрою такое представление на пыточном стуле, что ты пожалеешь, что стал чемпионом.
Не дожидаясь моего ответа, он взмахнул мечом.
Я хоть и заблокировал его атаку, но на ногах едва устоял. Он и впрямь был очень силён.
Убедившись, что он сильнее меня, Гарад сразу же повторил свою удар. А потом проделал это снова. И бил по не до тех пор, пока, я не развернул меня спиной к себе.
Понимая, что мой силовой щит скорее всего не выдержит удара оружия с четвертой заточкой, я отпрыгнул, как можно дальше и оказался в углу крыши. В том месте, где не имелось перил, а над головой не было навеса.
— Что, скот, это тебе не с мелюзгой сражаться, да? — Гарад входил в кураж. Не чувствуя моего сопротивления, он похоронил все свои сомнения и уже не сомневался в своем превосходстве.
Солдаты тоже взбодрились и начали поддерживать своего начальника.
— Бей его, Гарад!
— Покажи, кто тут главный!
— Прикончи ублюдка!
Оказавшись под дождем, я сразу же вымок до нитки.
Хоть Гарад и не был таким же мощным, как капитан, и я мог кое-как держать его удар, это не означало, что наши силы равны. Совсем нет. Мерзкий стражник был гораздо мощнее меня и только что он это наглядно доказал.
Он снова начал меня атаковать. С разных сторон. Пробовал сбить меня с ног и все ближе подталкивал в самый угол крыши, туда, где у меня совсем не останется места для маневра.
— Роннор хоть и был ублюдком, но он не был таким слабаком, как ты, чемпион, — продолжал рычать Гарад. — Не понимаю, почему вас так называют. Ни один не показал себя достойным воином. Ни один не сражался даже в половину того, как умею делать это я. Правильно генерал делает, что отлавливает чемпионов и пожирает их души. Ни на что другое вы не годитесь.
Пока он увлекался работой языком, я умудрился при очередном блоке оттолкнуть его чуть назад и тут же провел собственную атаку.
Удар был такой мощный, что звон стали прокатился по крыше и эхом отразился от соседних домов.
Но Гарад от этого нисколько не дрогнул. Напротив, он среагировал так, как я предвидеть не мог и тут же прописал мне удар ногой в пах. Его не сдержали даже остатки моего силового щита. Вот, что значит четвёртая заточка.
Какой же мерзкий тип. Он не гнушается даже запрещённых приемов.
— Он побеждает, чемпион, — «скапитанил» невидимый для всех демонюка.
— Да я, как бы, и без тебя это понимаю, — терпя жуткую боль, ответил я ему.
— Ты ничтожество, — Гарад поставил ногу мне на шею и приготовился проткнуть меня мечом. — Сдавайся, ублюдок.
— А если откажусь? — боль в паху все никак не унималась. Удивительно, я мог сражаться и с более болезненными травмами, но эта меня полностью дезориентировала.
— Тогда я буду делать так, пока ты не попросишь пощады, — Гарад ткнул мечом в моё левое предплечье.
Острая боль мгновенно пересилила ту, что исходила из паха.
Скорее всего, он решил, что я зажат в безвыходном положении и он сможет вот так терзать меня сколько угодно. Но я сделал иначе. Точнее тело моё среагировало теми инстинктами, которые были заложены в него еще до того, как я его получил.