С отцом мы проезжали эти места утром, и тогда они не выглядели столь опасно. Почувствовав себя неуютно, я глубже спряталась в фаэтон и на всякий случай взялась за ручку саквояжа, жалея, что еду не в карете, а в открытой повозке. До станции оставалось немного – три-четыре квартала, когда я почувствовала магическое напряжение в атмосфере. Волоски на руках поднялись, по спине пробежал специфический холодок. Насторожившись, я завертела головой, осматривая улицу расфокусированным взглядом. На большее я пока была неспособна, но и этот нехитрый прием позволил разглядеть, где именно применяется магия.
– Стой! Стой! – крикнула я вознице, но Батмор уже натягивал поводья.
Он успел за мгновение до того, как лошади под ноги из ближайшего переулка вышвырнуло человека, безжалостно шмякнув о мостовую.
Воздушная волна на излете отразилась от стены здания напротив, раскидав по сторонам пыль, мелкий мусор и сухую листву. Вскрикнув от испуга, я уставилась во все глаза на тело, которое Батмор пытался объехать. Но кобылка ржала, артачилась, не желая идти дальше. Напряжение магии, между тем, усилилось. Впереди от здания до здания пробежала поземка, клубясь в неверном свете фонарей густым паром. По прочерченной ею линии вырос самый настоящий частокол из толстенных сосулек. Не объехать и не перескочить!
Проследив быстрый взгляд возницы назад, я поняла, что такой же забор перекрыл нам обратную дорогу.
– Да что такое сегодня твориться! – не выдержал Батмор и постарался принять левее, чтобы не наехать колесом на пострадавшего.
А я вдруг задумалась, слышала ли я до этого когда-либо его голос?
– Батмор, этот человек… мертв? – спросила тихонько, не в силах отвести взгляда от лежащего на дороге.
– Если маг, то выживет, – постарался меня успокоить возница, но у него не слишком хорошо получилось.
– Мы должны помочь!
Я поднялась, намереваясь выскочить, но меня остановил внезапный, как щелчок бича, окрик:
– Сидите, эшшери! Нам не нужны неприятности, а с бродягой разберется стража.
Батмор потянул поводья, заставляя кобылку сдать немного назад. Всего на несколько шагов. Двуколка оказалась напротив переулка на другой стороне улицы, но даже мельком брошенный взгляд дал понять, что там не проехать. Проход был загроможден каким-то хламом. Вот угораздило же нас попасться в ловушку! Ехали бы чуть быстрее, то успели бы проскочить…
В конце улицы из-за приземистых домов был отчетливо виден темный силуэт газгольдера. Большое круглое строение, в котором накапливали пиарон, а оттуда пускали его на отопление домов и освещение улиц, произвело на меня впечатление еще в день приезда. Оно располагалось аккурат возле станции. Может, добежать до нее пешком, и там попросить помощи?
Я подтянула ближе саквояж. Я смогу, добегу. Наверное…
Но пока решалась выбраться из двуколки, создающей ложное впечатление безопасности, из соседнего переулка показалась компания мужчин. Они никуда не торопились, вышагивали вальяжно, посмеиваясь и переговариваясь. Сомнений, что все происходящее – их рук дело, не было никаких.
Мужчин было шестеро, и все определенно маги. Не обращая на нас особого внимания, они вальяжно обступили несчастного, который так и лежал на мостовой без движения. Один из магов зажег светляка, осветив небольшое пространство над головами, и я с удивлением поняла, что все они молодые парни, едва ли сильно старше меня.
– Микаэль, кажется, ты переборщил, – с укором констатировал один, блондинистый и розовощекий, вылитый «мамкин пирожочек».
– Мне это не нравится! Пойдемте отсюда! – заныл другой, низкого роста и самый тщедушный из всех.
Я была с ним солидарна, и сама с удовольствием последовала бы этому совету.
– Заноза, тебе всегда что-нибудь не нравится! Лучше заткнись! – рявкнул на него высокий и темноволосый маг, которого назвали Микаэлем. Он ткнул пострадавшего носком сапога. – Эй, хватит придуриваться! Вставай и начинай извиняться! Я жду!
Человек на мостовой шевельнулся, и я мысленно выдохнула. Все-таки не умер!
Негодяи, а иначе этих отморозков назвать было нельзя, оживленно загомонили в предвкушении развлечения. Я не выдержала и схватила возницу за локоть:
– Батмор, сделайте же что-нибудь, а!
– Нет уж, эшшери! Мне моя жизнь дорога, а эти уб… Кхм! – Он покосился на меня и поправился. – Эти люди – отпрыски знатных столичных родов. Нам лучше не отсвечивать вовсе. Может, и не обратят на нас внимания.
Это была самая длинная тирада, которую я сегодня услышала от возницы пансиона имени Терезы Великодушной.