- Да, у меня тоже было. Вы не волнуйтесь, такое случается. Галантина считает, что главное – всё вовремя предотвратить и пронаблюдаться. Тьфу-тьфу-тьфу, пока нормально, - она суеверно постучала по шкафу-стенке.
- Вы сняли камень с моей души, - серьезно сказал Воропаев.
- Ну что вы! - смутилась медсестра. - Если помощь будет нужна, пускай не стесняется и звонит в любое время. Прибегу, успокою, вправлю мозги по поводу…
Я зажмурилась. Подозрение, возникшее еще вчера, плавно переросло в уверенность.
У кабинета Татьяны Федоровны Галантиной ждали приема несколько женщин в возрасте от девятнадцати до тридцати пяти. Подавляющее большинство – с солидными животами, и все пришли в одиночку. На миг мне стало неловко, а уж когда после звонка мужа выглянула сама Татьяна Федоровна и пригласила войти…
- Как твое «ничего»? – весело поинтересовалась Галантина, указав мне на стул. – Пока сюда. Говоришь, до этого у Кляпиной наблюдалась? Не вовремя она в декрет ушла… Ну, ладно, Бог с ней, с Ольгой. Рассказывай!
Я говорила – она внимательно слушала, щелкая синей ручкой, то выдвигая кончик стержня, то возвращая его на место. Полистала мою карточку, задала пару уточняющих вопросов и пригласила в кресло. Результат осмотра подтвердил все мои худшие опасения.
- Вы уверены? – на всякий случай уточнила я. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, давайте проверим еще раз и убедимся, что вы ошиблись!
Но Татьяна Федоровна мольбам не вняла. Она ласково улыбнулась и закивала.
- Три недели, плюс-минус пару дней. Тебе, между прочим, давно пора, часики-то тикают, - заметила она. – Что, не рада? Не нагулялась?
- Я рада, я очень-очень рада, просто, понимаете... немного не вовремя.
- Понимаю. Избавляться, надеюсь, не планируешь?
- Нет! - я испуганно накрыла живот ладонью. – Нет, ни в коем случае.
- Вот и хорошо, - Галантина хмыкнула, щелкнула своей ручкой и застрочила в карточке, как пулеметчик. – На учет я тебя поставлю. Ничего смертельного не вижу, но полежать у нас дней десять всё равно придется. Лежишь, отдыхаешь, кушаешь, гуляешь на свежем воздухе, а ремонты пусть без тебя делают.
Я кивала невпопад, пытаясь прийти в себя и понять: как это случилось? Как же неведомое средство? Как же таблетки, которыми меня снабжала Кляпина и которые я добросовестно, чуть ли не минута в минуту, принимала? Как? Когда?! Ведь двух месяцев еще не прошло, беременность не может быть заметна! Мамочки...
Мысли путались. Мне следовало радоваться, но я боялась. Ребенок. Я хочу ребенка, действительно хочу! Но понимаю, что сейчас нам никак нельзя. А еще меня пугает реакция мужа. Пока мы шли сюда, он молчал. И Жанну отпустил молча. Нужно поговорить с ним, немедленно.
Гинеколог, напрасно пытавшаяся меня дозваться, махнула рукой.
- Беги уже, сообщай своему благоверному. Он, наверное, извелся весь.
Из кабинета я вышла на негнущихся ногах, вышла или вывалилась – всё едино. Артемий подхватил меня, обнял, и сразу полегчало. Спрашивать ничего не стал: моя физиономия, как обычно, вывела новость крупными печатными буквами.
«Жэкашная» очередь завистливо смотрела нам вслед.
- А моего фиг куда вытащишь! – пожаловалась соседке помидорно-румяная блондинка моих лет. – Некогда ему, некогда. Я, грит, после родов наверстаю.
- Ага, жди, - фыркнула стриженая под мальчика брюнетка, - это они сначала резвые, а стоит дитю обкакаться, то всё, поминай, как звали.
Только худенькая, хрупкого сложения девушка, чей обтянутый лиловой блузкой живот смотрелся особенно нелепо, заметила вслух:
- Что-то они не слишком-то рады.
Ватные ноги подгибались, в ушах будто маршировали миниатюрные полки. Я то и дело сглатывала, отгоняя панику, и не решалась взглянуть на Воропаева. А когда решилась и подняла глаза, едва не поперхнулась воздухом: Воропаев улыбался. Кусал губы, пытаясь эту улыбку сдержать, но та всё равно лезла.
- Принимал меры, говоришь? – я нервно хихикнула. – Ну-ну.
- Я не знаю, как это произошло, - прошептал Артемий, сжимая меня в объятиях. – Ну не должно было! Но, Вер, это… здорово. Ты себе представить не можешь, как я счастлив.
Я непонимающе уставилась на него. Серные пробки в ушах не мой диагноз, но надо будет при случае заглянуть к ЛОРу.
- Ты серьезно?
- Более чем, - он быстро поцеловал меня в макушку и открыл тяжелую дверь, пропуская вперед. – Понимаю, это звучит странно, а уж после всего, что я на тебя вывалил... Это точно? Ты точно не больна? Что сказала Фёдоровна?