— Грей, — неуверенно сказала я, подходя ближе. Он повернулся ко мне лицом, и выражение глубокого опустошения на его лице остановило меня на месте. Я втянула воздух.
— Я дал ему клятву, — задыхался он. — Я думал... и все это время...
Он отошел от окна, прижавшись спиной к стене рядом с ним. Его ноги подкосились, и он сполз на пол, зарывшись лицом в свои руки. Я издала небольшой испуганный вскрик и бросилась вперед, упав на ковер вместе с ним и обхватив его дрожащее тело руками. И пока я обнимала его, он сделал то, что, вероятно, должен был сделать в течение шести долгих лет, а скорее всего, и всей своей жизни: он заплакал.
Глава 22
Кира
Виноградник Хоторна казался очень тихим. Грейсон оставался в нашей комнате до конца дня, не выходя работать, просто лежал на кровати, уставившись в стену. Я несколько раз заходила в комнату, но он почти не разговаривал со мной. Я решила, что ему просто нужно обдумать то, что он узнал. А кому бы это было не нужно? Он был глубоко ранен, страдал, его убеждения, которые он так долго держал близко к сердцу, теперь полностью разрушены. Он жил, чтобы исполнить единственную клятву — клятву, основанную на том, что, как он теперь знал, было ложью. А правда, которая лежала под ней, была уродливой и душераздирающей. Мне не нужно было удивляться тому, что он чувствовал себя разрушенным, — я тоже когда-то была в такой ситуации. Но просто хотелось, чтобы он поговорил со мной.
Я проснулась посреди ночи и потянулась к мужу, но его сторона кровати была пуста и холодна. И вот теперь я шла в своей маленькой ночной рубашке по темному, безмолвному дому, ища его.
— Грейсон? — тихо позвала я. Ответа не было. Я замерла и прислушалась, наконец услышав что-то очень далекое, похожее на звон бьющегося стекла. Последовала за отдаленным шумом, пока не дошла до двери в гостиной, которая, как я теперь знала, вела в винный погреб, хотя я никогда не была внутри. Она была приоткрыта на небольшую щель, снизу светил свет.
— Грейсон? — снова позвала я. Когда ответа по-прежнему не последовало, я осторожно приоткрыла дверь и спустилась по узкой винтовой лестнице. Звуки становились все отчетливее, резкий оглушающий грохот напугал меня и заставил приостановиться, прежде чем двигаться дальше.
Когда я добралась до самого низа и заглянула за угол, то увидела Грейсона, который сидел на полу, прислонившись спиной к полке, и пил вино из бутылки. Увидев меня, он отнял бутылку от губ, вытер рот тыльной стороной ладони и протянул вино мне.
— Кира, попробуй. Это Домейн Лефль... бла-бла-бла, какая разница, из Франции, — слегка невнятно произнес он, одарив меня кривой улыбкой. Затем он бросил недопитую бутылку и смотрел, как она разбилась на цементном полу среди нескольких других разбитых бутылок, их содержимое собралось в бесполезную смесь вина, стекла и мокрых бутылочных этикеток. — Упс, прости, выскользнула прямо из рук. Обычно я не так подвержен несчастным случаям. Может, попробуем еще? — он потянулся за спину, взял с полки другую бутылку и поднял штопор, лежавший рядом с ним на полу. Я бросилась вперед и опустилась на колени рядом с ним.
— Грейсон, — сказала я, наклонившись вперед и положив одну руку ему на щеку, — что ты делаешь?
Он остановил свою попытку открыть бутылку и посмотрел на меня обескураженно.
— Пробую коллекцию редких вин моего отца, — сказал он. — Уолтер проделал хорошую работу, защищая ее от него, прежде чем он смог уничтожить ее сам. Я делаю то, что сделал бы он, если бы ему дали шанс, — он сделал паузу, обида промелькнула на его лице, прежде чем он продолжил. — Знаешь ли ты, что из всех вещей, которые я продал в этом доме, я избегал этих, потому что считал, что это разочарует моего отца? Когда появилась ты, и мне не пришлось расставаться с этим, — он махнул рукой назад, указывая на полку позади себя, где все еще стояло несколько бутылок, — я почувствовал такое гребанное облегчение, что сделал что-то другое, что заставило бы моего отца гордиться, — он рассмеялся, но это был пустой звук, наполненный только болью.
— Итак, — сказала я, придвигаясь ближе, — как насчет того, чтобы продать остальные, вместо того чтобы дать ему удовлетворение от того, что ты сделал именно то, что сделал бы он? Как насчет того, чтобы заработать на этом немного денег и купить... домашнюю обезьянку и назвать ее в честь твоего отца? Или... двухместный велосипед? Мы будем кататься по Напе и говорить о том, какой задницей был твой отец. Или... попугая! Мы научим его повторять гадости про Форда Хоторна, — я положила руку ему на колено. — Есть дела и получше этого. Мы придумаем что-нибудь вместе.