Не ты, кто угодно, но, пожалуйста, не ты.
Я бросил свой бокал с вином в камин в гостиной, наслаждаясь резким звуком разбивающегося стекла. Опираясь на него руками, я прижался лбом к прохладному камню. Даже сейчас, спустя несколько недель после ее отъезда, одна мысль об имени Киры вызывала в душе тоску и пульсирующую пустоту.
Идиот!
Она говорила мне, что не испытывает к Куперу Стрэттону ничего, кроме отвращения. А потом я увидел, как она разговаривает с ним, стоит рядом, сложив руки на груди, пытаясь убедить его в чем-то. Куп, как она его назвала. Я узнал виноватое выражение лица, когда удивил их своим появлением.
Маленькая, лживая манипуляторша.
Никогда больше. Никогда больше меня не будет волновать, любит меня кто-то или нет. Я позволил льду застыть на той части себя, которую еще можно было ранить, ненавидя, что там вообще что-то осталось. Я знал, как это делается. Жил с ледяным сердцем годами, поэтому найти это безразличие было несложно. Но это было чертовски больно.
Мне нужно было пойти в суд и подать на развод, но, честно говоря, я понятия не имел, где находится Кира, чтобы подать на развод, да и вообще мне не очень хотелось выходить из дома. Я не собирался брать деньги ее отца и доставлять ему удовольствие от того, что нахожусь под его контролем. Никто не будет снова контролировать меня, особенно этот ублюдок.
Окончательно обессилев от простого размышления, я упал на диван, не желая ложиться в свою постель сегодня вечером — не тогда, когда она вызывала столько воспоминания о Кире. Ее запахе. И все же я провалился в сон со звуком ее имени на моих губах.
***
Это был серый унылый день в центре Напы, еще более унылый из-за того, что я только что заложил кольцо, которое подарил Кире в день нашей свадьбы, за очень нужные деньги. Стыд и смущение охватили меня.
Вот до чего я опустился — снова.
Изначально я купил кольцо для Ванессы, но, передавая его через прилавок владельцу ломбарда, я почувствовал острую боль в груди не из-за того, для кого я его купил, а из-за того, кому я его в итоге отдал. Из-за Киры.
Я ехал через город, возвращаясь на виноградник, когда заметил машину Киры. Я резко вдохнул, от шока дернув руль.
Кира в Напе? Неужели она была здесь все это время? Где она могла остановиться? В Сан-Франциско у нее был выбор, но здесь?
Мое сердце начало быстро биться. Я остановил свой грузовик на обочине и выпрыгнул из него. В этом квартале было несколько магазинов и ресторан. Я заглянул в окна двух магазинов, но не увидел ее.
Что ты делаешь, Грейсон? Что именно ты собираешься ей сказать?
Я понятия не имел, и все же какое-то возбужденное предвкушение заставляло мое нутро сжиматься. Она была здесь. Я был опустошен, когда она рассказала мне о своем отце, вел себя так грубо, но, может быть... может быть, если я просто поговорю с ней, она поможет мне понять. Я не дал себе времени на раздумья. Просто действовал.
В ресторане не было окна, поэтому я распахнул дверь и вошел внутрь, чтобы посмотреть, смогу ли я увидеть ее, надежда расцвела в моем сердце. Я сразу же увидел ее, идущую ко мне.
Купер Стрэттон был рядом с ней, его рука властно лежала на ее руке.
Комната словно накренилась подо мной, и все, что я увидел, был красный цвет.
Я был прав насчет нее.
В этот момент она заметила меня. На ее лице мелькнуло удивление, а затем взгляд, который я не мог определить. Широко раскрыв глаза, она посмотрела на Купера, а затем снова на меня, в ее великолепных глазах была мольба. Меня охватила всепоглощающая ярость. Мое тело двинулось, сокращая пространство между нами еще до того, как я решил сдвинуться с места.
— Ты не теряла времени даром, да? — прорычал я. — Это был твой план с самого начала? Выйти за меня замуж, получить деньги, каким-то образом вернуть их, а потом... сойтись с ним? — она лгала мне не только о вмешательстве своего отца в мою жизнь, она лгала мне и о Купере. Если бы она действительно ненавидела его так, как заставила меня поверить, она бы никогда не уделила ему и трех минут своего времени, не говоря уже о том, чтобы обедать с ним.
Маленькая, гребаная лгунья.
Прекрасная, маленькая лгунья.