— Я хочу сказать тебе то, что должен был сказать тебе в тот день в своем кабинете, если бы я был достаточно храбр тогда, если бы я был достаточно силен тогда. Я хочу сказать тебе, что доверяю тебе, и что люблю тебя, и что я не хочу прожить свою жизнь без тебя. И я надеюсь, что ты простишь меня за то, что я оттолкнул тебя, за то, что говорил тебе такие жестокие вещи, за ложь, и я надеюсь... Я надеюсь, что ты сможешь помочь мне простить себя. Мне жаль, мне так жаль, — в его голосе была невыносимая боль, и мое сердце подпрыгнуло в груди.
Я попыталась разобраться во всем, что он только что сказал, мой разум ухватился за три слова, в частности.
— Ты... любишь меня? — спросила я, от надежды у меня почти перехватило дыхание.
Я сделала шаг к нему, но он поднял руку, останавливая меня на полпути. Я моргнула, глядя на него. А потом слезы навернулись мне на глаза, когда пришло понимание. Он хотел прийти ко мне сам. Он так и сделал, остановившись всего в нескольких шагах от того места, где стояла я. Дрожащая улыбка приподняла уголки моих губ.
— Да, — сказал он, — я люблю тебя так сильно, что без тебя чувствую себя пустой оболочкой.
Я прикусила дрожащую губу.
— И те вещи, которые ты говорил о том, что был с другими... — мой голос затих, сильная боль того момента вернулась ко мне и украла слова.
— Нет, — прохрипел он. — Боже, нет. Я сказал все это, чтобы причинить тебе боль, в ответ на ту боль, которую я думал, ты причиняешь мне, — он закрыл глаза, и на его красивом лице появилось выражение стыда. — Я был и всегда буду верен тебе — телом, а также сердцем и душой. Я дал клятву и намерен жить по ней.
Я улыбнулась, пытаясь сдержать рыдание, внезапно ослабев от облегчения.
— Я тоже была верна тебе. В тот день в Напе я была с Купером только потому, что это было частью плана, и он думал, что я все еще живу там. Я должна был выяснить, на каких мероприятиях он будет присутствовать. После этого я начала придумывать отговорки. Я никуда не ходила с ним ни в тот вечер, ни в какой-либо другой.
Он на мгновение зажмурился.
— Мне так жаль, что я когда-либо сомневался в тебе.
Я покачала головой.
— Это выглядело плохо, я знаю. Я бы объяснила, но...
— Я был ужасен. За гранью ужасного.
Я приложила пальцы к его губам и шмыгнула носом, глядя ему в лицо.
— Тебе было больно.
Он кивнул с выражением боли и вины на лице.
— Я была уверена, что ты отдашь мне документы на развод. Ты не согласился на сделку моего отца?
Он покачал головой.
— Нет, я этого не делал. Лучше умру с голоду.
Я посмотрела вниз.
— Что ж, это удобная позиция, потому что мы все еще можем умереть с голоду. Я не знаю, сколько времени потребуется, чтобы снять арест с бабушкиных денег, если мой отец все еще будет настаивать на этом. Он мог бы...
— Оказывается, Джессика Хоторн была заинтересована в инвестициях в семейный виноградник.
Я наклонила голову, глядя на него в замешательстве.
— Она сделала это? — я мало знакома с ней. Она согласилась дать мне деньги для финансирования моего плана, но была немногословна и пренебрежительна.
— Да, — он улыбнулся, и в его улыбке была нотка удивления. — И, — продолжил он, — я хочу, чтобы ты знала, что пришел ко всем выводам о своих чувствах к тебе и обо всех способах, которыми я вел себя как полный осел, прежде чем узнал, что ты сделала для меня, для нас, — он сделал паузу, — как бы возмутительно это ни было, — он, казалось, не мог не добавить это.
Я сглотнула, моя улыбка исчезла, когда я посмотрела вниз.
— Я строила планы и интриги... — я посмотрела ему в глаза. — Я должна была, Грейсон. Не знала, действительно ли ты согласишься на сделку моего отца или нет, но, если бы ты это сделал, он разрушил бы твое имя и весь прогресс, которого ты добился в исправлении своей репутации, а если бы ты этого не сделал, то остался бы без гроша. И это все была бы моя вина. Я должна была это исправить. Должна была попытаться, — слезы навернулись мне на глаза.
Он шагнул ко мне, на его лице появилась нежная улыбка.
— Знаю, маленькая ведьма. И нам есть о чем поговорить на эту тему. Но сначала я хочу, чтобы ты знала, что я был неправ, когда сказал, что ты хоть чем-то похожа на своего отца или на моего. Ты действительно строишь планы, это правда, — он улыбнулся и провел пальцем по моей скуле, — но твои идеи наполнены любовью и радостью жизни, как и ты. Ничего плохого не может исходить от тебя, Кира, потому что в тебе нет ничего плохого.