— Объяснить этого я никогда не мог, — пожал плечами Ллеу. — Со мной часто бывает, когда я просто что-то знаю, и все тут. Ведь когда человек рождается, его никто не учит дышать или есть. И здесь примерно так же. Я не могу сказать, будто вижу какие-то особенные сны или слышу голоса богов, разговаривающих со мной и возвещающих свою волю. Знание приходит изнутри меня самого, оттуда, — он прижал руку к сердцу. — И если я попытаюсь не подчиниться ему, то буду страдать, как от нехватки воздуха. Сейчас мне известно, что я должен сопровождать тебя и следовать за тобой до дальней страны, где царят мрак и холод, а для чего именно, это станет ясно потом.
— До Ландхаагена, — уточнил киммериец.
— Может быть, это так и называется, — не стал спорить Ллеу. — И нам нужно торопиться, потому что дети не могут ждать дольше еще одной луны, а путь предстоит неблизкий. Так что не будешь ли ты возражать, если мы отправимся прямо сейчас?..
Конан бросил взгляд в непроглядную тьму за окном.
— Я вижу в темноте так же хорошо, как днем, — заверил его юноша, — кроме того, никогда нe ошибаюсь относительно направления.
Варвар критически оглядел своего предполагаемого спутника. Одежда Бриккриу была великовата для его приемного сына, но Ллеу заправил штаны в голенища сапог и; не задумываясь, обрезал ножом рукава рубахи, так что его наряд смотрелся вполне сносно, а главное, он горел желанием действовать.
— Клянусь чреслами Крома, я вижу, удержать тебя невозможно, — проговорил, сдаваясь, киммериец, — вот только надолго ли хватит твоего пыла, приятель?
Очень скоро он однако убедился в том, что выносливость Ллеу едва ли уступает его собственной.
Парень двигался легко, стремительно и бесшумно, не зная усталости и уныния и не опасаясь ни жары, ни холода, ни ночной темноты.
Лучшего попутчика нельзя и желать…
— Нам ведь нужно сперва побывать у какой-то женщины в рыбацком поселке, не так ли, сын кузнеца? — уточнил он как нечто само собой разумеющееся. — Она ждет одного человека, который не может к ней вернуться… и это очень печально.
— Халана, — кивнул варвар. — Женщина Иавы. Он постепенно перестал удивляться тому, что Ллеу редко нуждается в словесных пояснениях. В этом смысле киммерийцу, не особому любителю долгих разговоров, с ним было очень даже легко.
— Подожди, — юноша вдруг остановился как вкопанный. — Все это верно, но нам придется немного задержаться.
— А зачем?
— Всевидящие хотят что-то сообщить мне — и это очень важное известие.
— Они же могут сделать это на расстоянии?
— Нет, — покачал головой Ллеу. — Требуется мое присутствие — и твое тоже. Они зовут нас обоих. Много времени это не займет.
— Не ты ли давеча утверждал, что они тебя На примут, и наотрез отказывался идти в леса?!
— Так и есть. Не примут, не позволят жить с ними вместе, но и просто так отпустить не могут. Ты должен прислушаться к их зову, Конан! Яго племя не опасно для тех, кто не приходит к ним со злым умыслом.
Сквозь непролазную чащу юноша пробирался столь же легко, как если бы двигался по ровной дороге, Ловко уворачиваясь от ветвей, норовящих хлестнуть по лицу, — возможно, так ходят выросшие в лесу дикие звери.
При виде лесного ручья он встал на четвереньки и примялся жадно пить, по-собачьи лакая воду языком, а не набирая в ладони и поднося ко рту, как люди, а потом, не разбегаясь, с места перемахнул ручей одним прыжком, сделавшим бы честь даже волку. Не поскользнувшись и не замочив сапог, парень встал на другом берегу, радостно скалясь во все тридцать два белоснежных зуба и, склонив голову к плечу, ожидал своего спутника.
Вообще, приподнятое настроение владело им почти постоянно, и Ллеу вовсе не пытался это скрывать. Даже странно, каким образом этот зеленоглазый юноша, прошедший через нечеловеческие унижения и пытки, не утратил подобной естественности и открытости натуры. В направлении он, в самом деле, ориентировался просто великолепно, ни разу не усомнившись, правильно ли они идут, и похоже, это свойство было у него тоже врожденным.
— Почему ты не сбежал из Туонелла к Всевидящим, когда был еще ребенком, раз тебе совсем нетрудно их найти? — поинтересовался Конан.
— Я не мог сделать этого. Мне приходилось жить среди обычных людей, поскольку меня родила женщина из Туонелла и я — Всевидящий только наполовину. Путь к ним был мне заказан. А сейчас я иду к ним только потому, что они сами позвали меня, — откликнулся юноша с печалью в голосе, и вдруг замедлил шаги. — Смотри-ка!
На поляне почти прямо перед ними стояла лосиха с детенышем. Опасная встреча для человека, не сулящая ему ничего хорошего: защищая потомство, огромное животное способно, не раздумывая, броситься в бой, проявляя невиданную силу и агрессивность. Киммериец схватился за меч, ибо ветер дул в их сторону, и животное почуяло их раньше; чем они его увидели. Еще мгновение, и…
— Нет, — остановил своего спутника Ллеу, — она нас не тронет, а у нас сейчас нет необходимости убивать ради еды.
Он встал в полный рост, опустив руки, и шагнул навстречу лосихе, сохраняя на лице мягкую улыбку.
И оказался прав — зверь, недовольно фыркнув, попятился задом, отступил, развернулся и скрылся в густом кустарнике.
— Ты понимаешь язык животных? Как ты это сделал? — вновь ничего не понял варвар.
— У зверей нет своего языка, они не люди; но они чуют запах страха и опасности, и тогда нападают. Я не был настроен враждебно, но страха тоже не выказал, поэтому лосиха предпочла просто уйти. Зверь не пугается образа. Человек может испытывать ужас, если ему явится внешне отталкивающая тварь, будь даже она безобидна по сути, как младенец, — люди видят лишь то, что снаружи; по-настоящему же надо уметь чувствовать то, что внутри. Зверь не лучше человека, но он по-другому устроен.
— Сдается мне, этому тебя обучил вовсе не Бриккриу, — проворчал киммериец.
— Этому обучить невозможно, — юноша резко развернулся, услышав голос третьего человека, который приблизился абсолютно бесшумно и словно возник перед ними из воздуха.
Внезапно появившийся мужчина не казался столь красивым, как Ллеу, но лицо его было замечательно своим энергичным и умным выражением; большие глубокие темно-серые глаза, широкий, хотя и довольно низкий лоб, крупный нос с широкими ноздрями, крупные губы, сильные челюсти, густые рыжие волосы, гривой спадающие на плечи, придавали ему вид добродушной силы, которая выглядит кроткой, когда спокойна, но поистине ужасна, когда кто-либо ухитряется ее раздразнить. Незнакомец был облачен в одежды, сшитые из отлично выделанных шкур, и похоже, не вооружен.
Ллеу, тихо ахнув, замер, а потом шагнул ему навстречу, точно мужчина этот являлся его потерянным когда-то давно и вновь счастливо обретенным другом. Тем не менее, хотя незнакомец смотрел на юношу с тем же выражением, они не перекинулись ни единым словом; обращаясь же к Конану, человек склонился перед ним в поклоне и произнес глубоким сильным голосом:
— Я, Норргам из племени Всевидящих, приветствую тебя, спасшего нашего брата Ллеу от рук его мучителей и оказавшего ему необходимую помощь. Мы ждали как его, так и тебя, и я рад видеть вас обоих. Пойдем же со мной.
Очевидно, посредством слов Всевидящие общались между собой нечасто, обладая способностью понимать мысли друг друга каким-то иным способом, но легко разговаривали с обычными людьми.
Киммерийцу и Ллеу была оказана самая радушная встреча.
Варвар убедился, что племя это в самом деле ничего общего не имеет с теми жуткими россказнями, что о нем распространялись.
Приветливые и чистые сердцем люди жили меж собою как братья и сестры, не знающие ни вражды, — ни злобы, ни зависти друг к другу. Все они отличались атлетическим гармоничным телосложением, хотя были не очень высоки ростом, и по виду не разнились с обычными людьми; их быт был прост, законы — немногочисленны и однозначны, а нрав спокоен и кроток, но эта кротость ничего общего не имела с трусостью и малодушием, а шла рука об руку с присущей им мудростью. Нетрудно догадаться, отчего Всевидящим не нашлось места в мире людей — они жили бы там, точно зрячие среди слепых, окруженные ненавистью и недоверием, порожденными черной завистью к. тем качествам, которыми были наделены богами столь щедро.