— Фернандо приехал отпраздновать с нами рождение моей дочери, — сказал Энрике. — Завтра он будет замещать своего отца, так как король Хуан страдает катарактой и не в состоянии проделать столь долгий путь. Надеюсь, мы можем рассчитывать на вновь обретенное согласие между нашими королевствами. Слишком много было раздоров, несмотря на общую кровь.
— Конечно, ваше величество, — ответил Фернандо, продолжая смотреть на меня. — Нам действительно требуется согласие, особенно сейчас, когда французский паук стучит в наши ворота.
— Внешняя политика устами младенцев, — расхохотался Каррильо.
Однако Энрике мрачно ответил:
— Он прав. Ни Арагон, ни Кастилия не могут позволить себе войны с Луи Французским. Нам действительно нужен мир.
Фернандо неожиданно повернулся ко мне:
— Вы отужинаете за нашим столом, ваше высочество?
Я поколебалась, глядя на короля. Энрике улыбнулся:
— Почему бы и нет… — Не договорив, он застыл как вкопанный.
Я удивленно проследила за его взглядом.
К нам скользящей походкой приближалась женщина с высоко поднятой головой. Стоявшие в проходе к трону придворные склонились в почтительном поклоне. Она шла с плавной грацией, ее стройные бедра охватывал рубиново-золотой пояс, подол бархатного платья цвета слоновой кости был украшен узором из драгоценных камней. За ней следовали женщины, пытавшиеся до этого прислуживать мне в casa real.
Мне незачем было спрашивать, кто она. Я тоже преклонила колени в глубоком реверансе.
— Энрике! — с упреком проговорила королева Жуана. — Я понятия не имела о том, что уже прибыли гости. Почему ты ничего не сообщил? Я как раз укладывала нашу pequenita[19] спать.
Она ослепительно улыбнулась Альфонсо, который покраснел как рак, а затем перевела взгляд на меня.
Трудно было представить, что эта женщина всего минуту назад отошла от колыбели младенца. Невозможно даже поверить, что она вообще когда-либо рожала: стройная, как тростинка, с безукоризненно уложенными вьющимися темно-каштановыми волосами, среди которых виднелись нити жемчужных зерен. Безупречную кожу лица подцвечивали пудра и румяна. Особенно поражали ее глаза, черные, словно оникс, и широко расставленные; их блеск подчеркивали густо подведенные черной тушью ресницы. Королева выглядела словно совершенное творение скульптора.
— Встань, дорогая, — промурлыкала она. — Дай мне взглянуть на тебя. Ты так выросла. Уже почти женщина. А мы ждали маленькую девочку в кудряшках.
Она поцеловала меня в щеку, окутав насыщенным запахом розового масла. Вздрогнув, я попятилась, и оценивающе-холодный взгляд королевы пронзил меня словно клинок.
Послышался скрежет — пажи выдвигали столы для пиршества, а затем раздался голос Энрике:
— Мы только что обсуждали, кому где сидеть. Изабелла желает ужинать вместе со своим братом и Фернандо. Не вижу никаких причин, почему бы ей…
— Ни в коем случае, — прервала его Жуана. — Ей следует ужинать с моими фрейлинами, как полагается. Разве ты сам не говорил, что девочка будет под моей опекой?
Она вытянула в сторону Энрике руку с длинными ногтями, и тот попятился.
— Перестань, — пробормотал он.
Пожав плечами, королева взяла меня за руку и повела к ближайшему столу.
— Подожди, — сказал Энрике.
Она остановилась.
— Я считаю, что Изабелла и инфанты должны сегодня ужинать со мной.
— Но с тобой сегодня ужинает Бельтран де ла Куэва, забыл? Ты обещал…
— Знаю, что обещал. Но я король и имею право передумать. Бельтран де ла Куэва — вассал. Пусть ужинает с другими моими вассалами, как полагается.
Я почувствовала, как ее ногти вонзаются в мою руку.
— Энрике, разумно ли это? Ты же помнишь, как раним Бельтран, а ты пообещал сегодня оказать ему честь.
— Меня не волнуют его обиды, — холодно ответил Энрике, хотя мне показалось, что ему не нравится спорить, тем более с собственной женой. — Моя семья впервые появилась здесь с тех пор, как я вступил на трон. Сегодня они ужинают со мной. Это приказ.
Королева коротко рассмеялась:
— О да, конечно! Можешь не приказывать, дорогой. Но на помосте вряд ли найдется место для всех нас. Хочешь, чтобы мы ели на подушках, словно мавры?
Голос Энрике стал тверже.
— Я сказал — Изабелла и инфанты. Ты можешь есть где захочешь. Заодно останется место для Бельтрана де ла Куэвы, достоинство которого ты столь рьяно защищаешь.
Она застыла — то ли от ужаса, то ли от ярости.
— Я буду ужинать с ее высочеством, — заявил Альфонсо. — Тогда она тоже сможет быть рядом с семьей.