Наконец мы вышли через пустую аркаду наружу, на просторы сверкающего ночного города. Кабрера отпер крепкую деревянную дверь в высокой каменной стене. Нас встретила внезапная тишина и влажный запах соседствующего с casa real сада, куда выходили окна моей новой комнаты.
Раньше мы этой дорогой не ходили. В иных обстоятельствах я бы наслаждалась зрелищем ранних весенних цветов, изящных фонтанов и мощеных дорожек, напомнивших мне монастырь Санта-Ана. Но сейчас меня всецело занимало ощущение опасности. Лишь когда Кабрера провел нас в покои, зажег свечи и поставил за дверью стражу, я выплеснула все накопившиеся чувства:
— Мы не можем здесь больше оставаться! Я поговорю завтра с Энрике; даже он должен понимать, что здесь нет места ни для меня, ни для Альфонсо.
— Можешь говорить что угодно, но, боюсь, он не станет ничего делать. — Беатрис посмотрела мне в глаза. — Он покинул зал, как только вы с принцем пошли танцевать. С ним был его… друг.
Я застыла как вкопанная.
— Я уже пыталась раньше тебе сказать, — добавила она, понизив голос, словно за стеной нас могли услышать. В Аревало нам никогда не приходилось от кого-то скрываться. — Я подслушала разговоры придворных; они говорят, что королева ненавидит Альфонсо и тебя, поскольку вы угрожаете ее дочери. Говорят, что будет держать вас в плену и сделает все возможное, чтобы лишить вас права на престол. И если она действительно настолько вас боится, что готова даже на такое, значит, скорее всего, слухи верны. Скорее всего, ребенок не…
Она настороженно замолчала. Я уже упрекала ее за подобные рассуждения по пути в Авилу, но на этот раз они показались мне вполне логичными.
Я зажмурилась, услышала неподалеку рык сидящих в клетках зверей и представила себе погрязший в разврате и сладострастии алькасар. Перед моими глазами вновь предстал накрашенный юноша, ласкающий Энрике, жуткая картина с участием Хирона и Альфонсо, а когда вспомнила улыбку Бельтрана де ла Куэвы и ревнивый взгляд королевы, почувствовала, что задыхаюсь.
Что, если королева пошла на распутство, чтобы спасти себя? Что, если новорожденная принцесса — незаконный отпрыск королевы и Бельтрана де ла Куэвы? Если так, то скоро случится та самая катастрофа, которую предсказывала мать; если Энрике сделает девочку-бастарда своей наследницей, это станет оскорблением его данного Богом права на трон. Он разделит мир, разозлит грандов и вызовет хаос. Навлечет гнев Божий на Кастилию — и на всех нас.
«Ты теперь при дворе. Тебе следует научиться притворству, если хочешь выжить».
— Что будем делать? — прошептала Беатрис, и я открыла глаза.
Подруга стояла бледная, в тревоге стиснув руки. Мне следовало быть сильной ради нее и Альфонсо. Я должна была защитить всех нас.
— Все, что потребуется.
Глава 7
Ночью меня мучили тревожные сны. Грезилось, будто я иду по бесконечно длинному темному коридору. Впереди маячила арка, залитая ярким зимним солнцем, но как бы я ни старалась, не могла к ней приблизиться.
Я проснулась, тяжело дыша и путаясь в простынях. Беатрис лежала рядом — нам обеим было настолько не по себе, что мы жались друг к другу даже во сне. Когда я рассказала ей про сон, подруга ответила, что это предзнаменование многообещающего, но опасного будущего. Практичная во всех отношениях, моя фрейлина тем не менее была суеверна, что, как она заявляла, передалось ей по наследству от предков-евреев, принявших христианство. Я не придала значения ее пророчествам, — возможно, потомки евреев и могли относиться к подобному всерьез, но уж никак не я. У меня была моя вера в Господа, и мне следовало довериться лишь ей одной.
Когда мы выглянули за дверь, оказалось, что стражники ушли и сад внизу залит лучами прохладного майского солнца. Кабрера принес нам на завтрак теплый хлеб, фрукты и сыр; служанка под надзором изящной пожилой женщины, которая представилась как донья Кабрера, мать Андреса, приготовила нам ванну. Мы с Беатрис с наслаждением погрузились в горячую воду с ароматом розмарина, плескались и хихикали, словно девчонки, каковыми, собственно, и были.
Но когда мы облачились в платья и направились в алькасар, под золоченым потолком Королевского зала, где нас уже ждали, ко мне вернулась прежняя тревога. Я понятия не имела, что принесет грядущий день, и крайне обрадовалась, заметив Фернандо. Его присутствие внушило уверенность, как и его быстрая улыбка, которой он одарил меня, когда я прошла мимо него к трону. Во дворце лишь он один казался нормальным, свободным от тайных заговоров и интриг.