– Нет.
Затем его губы врезаются в мои. Это не поцелуй. Это нечто слишком грубое, слишком яростное, чтобы хотя бы чем-то походить на поцелуй. Оставляющее синяки жуткое клеймение. Я кричу ему в рот, выворачиваюсь, пытаюсь отодвинуться, сбежать. Жар его похоти вливается в меня, собирается в моей груди, в животе, в чреслах.
Наконец он отрывается от меня и вновь смотрит в глаза.
– Моли, чтобы я остановился, – говорит он.
Я мотаю головой. Часть меня хочет умолять, взывать к его милосердию. Но я не могу найти слов. Больше не могу. Он так близко, он так подавляет меня. Я едва могу понять, где заканчивается он и начинаюсь я.
– Моли меня, Фэрейн. – Он перехватывает мои руки по-новому, так, чтобы удерживать оба моих запястья своей большой мощной ладонью, высвобождая вторую. Медленно, томно он проводит пальцем по линии моей щеки, челюсти, вниз по горлу. Там он натыкается на цепочку моего ожерелья и раз, другой наматывает ее на большой палец. Резко дернув, он разрывает ее и швыряет мой хрустальный кулон на пол.
– Нет! – выкрикиваю я, пытаясь броситься за ним. Он хватает меня за плечо и вновь прижимает к стене. Я беспомощна в его руках.
– Я жду, – говорит он. – Я все еще могу тебя выслушать. Если заплачешь, – он наклоняется ближе, утыкается носом в мою шею, дышит мне в ухо. – Мне нравятся слезы, Фэрейн.
Я яростно мотаю головой. Я не стану этого делать. Я не доставлю ему такого удовольствия. Его губы прижимаются к моему виску, к челюсти, к шее. Рука на моем плече стискивает ткань. Хищно зарычав, он отдергивает ее прочь, обнажая кожу. Его рот, голодный и горячий, спускается мне на горло, пробуя его на вкус, пожирая. Зубы царапают чувствительную плоть, а язык проходится по точке, в которой бешено бьется мой пульс. Я все дальше, все глубже падаю в колодец его боли, захлебываюсь.
Он отстраняется и, шипя сквозь сверкнувшие зубы, медленно выпускает мой халат. Я чувствую, как его рука спускается к талии, а затем пальцы принимаются развязывать узел на поясе. Его колено оказывается у меня между ног, разводя их в стороны.
– Моли о пощаде, Фэрейн. Твой король так велит.
– Фор, – выдыхаю я. – Ты не хочешь этого делать.
– Неужели?
Теперь я плачу. Слезы текут по моим щекам. Ни за что бы не поверила, что этот мужчина может быть столь жестоким, столь первобытным, столь яростным. Как же я могла так ошибаться? Как могла я подумать, что люблю его? Я с отчаянием поднимаю взгляд к его лицу. Нет больше тех бледных серебристых глаз мужчины, которого я знала. Вместо них я смотрю в две черные бездны.
Внезапно я оказываюсь вне своего тела, стою на краю ужасающей пропасти. Я вглядываюсь через край в непроницаемую тьму, исторгающую горячие порывы воздуха, опаляющие мне кожу. Я взмахиваю руками, пытаясь удержать равновесие, пытаясь вновь отстраниться. Но слишком поздно.
Я падаю.
Лишенная тела, беспомощная, без капли надежды, я стремительно несусь навстречу забвению. Жар все нарастает, и вот я уже уверена, что он выжжет саму мою сущность, не оставив ничего, кроме пустой телесной оболочки. Я пытаюсь кричать, пытаюсь хвататься за стены, но ничего не могу. Я могу лишь падать и гореть, падать и гореть…
Сделав болезненный вдох, все мое тело содрогается. Я ожесточенно моргаю, в шоке оттого, что у меня снова есть тело, все еще прижатое к этой стене. Сильная рука Фора стискивает мое бедро под подолом халата, его пальцы жгут мою кожу. Я вскидываю голову, смотрю в его глаза.
Серебряные глаза.
Круглые от шока. От ужаса.
– Фэрейн? – ахает он. – Фэрейн, что… что я?..
В этот миг комната начинает содрогаться.
Глава 8. Фор
Мой разум заполняет тьма. Тьма, огонь и ярость. Они пульсируют в моих венах, в костях, в плоти, в душе.
Скоро ничего не останется.
Я есть тьма.
Я есть огонь.
Я есть ярость.
Я… я…
В голову врывается нежная мелодия, тихая, но отчетливая. Яркая, как серебристое утро. Не знаю, откуда она доносится. Она подавляет мои чувства, пронзает бурю и пламя в голове. Такая хрупкая, что мне кажется, будто я мог бы ее поймать, раскрошить в ладони. Но когда я ищу ее, она от меня ускользает. Выманивает меня. Шаг за шагом. Внезапно тьма расступается, словно облако дыма, и я смотрю вниз, на бледное, поднятое ко мне лицо.
Фэрейн!
Она напугана. Эти ее странные глаза – такие прекрасные, такие неземные – до краев наполнены ужасом. Грудь сжимается. Сердце словно обожжено и болит. Кто напугал ее? Кто осмелился? Я закрываю глаза, мотаю головой, отчаянно стараясь разогнать остатки клубящейся тьмы, затуманивающей мой разум. Снова распахнув глаза, я опять смотрю на нее. Я найду того, кто сделал это с ней. Я найду его и порву его на кусочки. Я… я…