И вновь я замираю. Когда она упала, широкий ворот ее платья соскользнул с плеча, обнажая гладкий изгиб кожи. Ее рассыпавшиеся золотые волосы отражают свет лорста, и я ничего не могу с собой поделать. Вся кровь отливает от моего лица и устремляется прямиком в живот, где бьется волнами и горит.
С усилием я беру себя в руки.
– Вставай, принцесса, – командую я. – Давай, поднимайся на ноги.
– Я бы встала. Если б могла. – Все ее тело сотрясает дрожь. Мышцы ее шеи и плеч напрягаются, когда она запрокидывает голову и смотрит на меня. Морщинки вокруг глаз свидетельствуют о сильной боли. – Поверь, мне не доставляет удовольствия унижаться перед тобой.
Красная полоса ярко выделяется на фоне ее бледной плоти. Она медленным ручейком сбегает вниз по ее горлу, засыхает на груди. Я смотрю, не понимая, что именно вижу. Затем я с ужасом вспоминаю: у людей кровь красная.
– Фэрейн!
В следующий миг я подле нее, стою на коленях, беру ее на руки. Она сопротивляется, ее ладони упираются в мою грудь. Руки Фэрейн дрожат, силясь оттолкнуть меня. Но она слаба. Раздается тихий стон, ее глаза закатываются, а голова заваливается набок, что позволяет мне четко разглядеть алый порез под самым ее левым ухом. Дрожащими пальцами я касаюсь его, в ужасе глядя на то, как из него сочится кровь.
– Кто сделал это с тобой? – рычу я.
Она не может ответить.
Когда я прижимаю Фэрейн к себе и кладу ее голову на свое плечо, она лишь стонет. Ее волосы мягкими волнами спадают мне на грудь, и, опустив взгляд, я вижу лишь изгиб ее щеки… и гораздо более обширный изгиб ее обнаженного плеча и груди. Это было бы воистину соблазнительное зрелище, если бы не омерзительное красное пятно.
– Фэрейн? – Мой голос звучит хрипло. – Фэрейн, ты меня слышишь?
– Да. – Она дрожит. Одна рука поднимается, с отчаянной настойчивостью хватается за перед моей туники. – Не нужно кричать. Я же совсем рядом.
Многовато дерзости для кого-то, чье горло только что вспороли. Собравшись с духом, я перехватываю ее так, чтобы удалось приподнять подбородок и поближе взглянуть на рану. Теперь, когда первая волна паники улеглась, я вижу, что это всего лишь неглубокий порез. Так отчего же она теряет сознание у меня на руках?
Она вновь стонет, и ее голова утыкается в изгиб моей шеи.
– Отпусти меня, – выдыхает она. Одна дрожащая рука поднимается, упирается мне в грудь, но силы в ней нет. – Ты делаешь мне больно.
Делаю больно? Я заставляю себя расслабить руки, но в тот же миг, как я лишаю ее опоры, она бескостной грудой валится наземь. Я спешу вновь ее подхватить и держу крепко, несмотря на мучительный стон. Да хранит меня темный бог, ну и что же мне делать? Не могу ведь я бросить ее посреди дорожки да так и оставить.
С раздраженным рыком, поднявшимся из глубины груди, я одной рукой подхватываю ее под колени, заставляю снова уронить голову мне на плечо и встаю. Она еле слышно лепечет, стискивая перед моей рубашки:
– Нет! Нет, отпусти меня!
– Не сопротивляйся, – говорю я ей в волосы.
– Буду сопротивляться, если захочу, – ее голос слабее, чем прежде. – Пожалуйста… Пожалуйста, не… отсылай меня назад в…
Ее тело внезапно обмякает.
Грудь сжимается, когда я гляжу на ее лицо. Ее рот расслаблен, губы приоткрыты, но выражение лица все еще напряженное. Между бровями пролегла тонкая линия. Она без сознания? Не могу понять. Я должен что-то сделать, куда-то ее отнести. Поднимая взгляд, я обшариваю взглядом скальные образования.
– Есть здесь кто-нибудь? – кричу я. – Хоть кто-то?
Нет ответа. Лишь мой собственный голос, разлетевшийся эхом среди цветущих кристаллов.
Не имея других вариантов, я вновь устремляюсь вперед по дорожке, на каждом шагу бормоча проклятья. Как, во имя Глубокой Тьмы, Фэрейн умудрилась выбраться из камеры? А затем еще и оказаться не где-нибудь, а именно здесь? Это в голове не укладывается. Словно притянутый неотвратимой силой, мой взгляд вновь скользит к гладкому белому изгибу ее плеча и груди. Теперь она примостилась у меня под подбородком, такая маленькая, такая хрупкая. Как легко я мог бы раздавить ее. И при этом все в ней женственное, мягкое и теплое. Удовольствие от того, чтобы просто вот так держать ее на руках, сильнее, чем я осмеливаюсь это признать.
– Хэйл! – Я отрываю от нее глаза и ору на весь сад в сторону южного входа. – Капитан Хэйл! Проклятье, да где же ты?
Наконец Хэйл появляется в поле моего зрения, она стоит под входной аркой. Капитан моей стражи выглядит неуверенной, что для нее ненормально. Обычно она собранна, но недавние события потрясли ее до глубины души. И правильно. Моя собственная уверенность в ней уже определенно не та, что раньше.