И горе ушло. Точнее – растворилось в тупом безразличие.
По-моему, я напилась. Нет, не по-моему. Я совершенно точно напилась. Причем впервые в жизни.
Конечно, я не потеряла сознание или память. Продолжала понимать все происходящее вокруг. Но окружающая действительность как-то странно расплывалась и мерцала перед моими глазами. А еще нахлынуло безразличие. Я помнила о том, что Шарлотта погибла. Скорее всего – из-за меня. Но боль от этой новости как-то притупилась. Больше не резала сердце раскаленным ножом, а просто сидела в нем тупой ноющей занозой.
– Эйнар, прежде всего знай – мне категорически не нравится то, что происходит, – услышала я сухой голос Вэлнара. – Теперь я отреагирую на малейшие чары, которые ты применишь к Амаре. Кольцо переведено на максимум восприятия. Даже тень заклинания… Неважно, твоего или любого прочего, защитного, лечебного или атакующего – и я буду у вас. Гораздо скорее, чем ты можешь это представить.
Что это значит? Неужели чувствительность амулетов к магии можно каким-то образом регулировать?
По всему выходит, что да. А еще интересно, почему так взвился Вэлнар? Эйнар, вроде бы, пока не сделал ничего дурного.
– Почему ты так напрягся? – с кратким смешком полюбопытствовал лорд протектор, удивительно точно уловив причину моего удивления.
– Амара не привыкла к алкоголю, – прямо ответил Вэлнар. – Я даже отсюда вижу и чувствую, насколько ей дал в голову этот бокал бренди. А еще я в курсе, как ты к ней относишься и насколько сильно желаешь затащить в постель.
Склонил голову к плечу, внимательно наблюдая за реакцией Эйнара на его слова.
Тот, к слову, как будто получал наслаждение от недовольства лорда черных драконов. По крайней мере, на это указывала его широкая белозубая и очень ехидная улыбка.
– Поэтому, Эйнар, будь крайне осторожен. – Тон Вэлнара неуловимо изменился. Теперь он источал настоящий яд: – Иначе весь Доргфорд заново отстраивать придется. Учти, я не шучу и не блефую.
Эйнара столь недвусмысленная угроза все-таки проняла. Он мгновенно перестал скабрезно ухмыляться. Стал очень серьезным и сосредоточенным.
– И плевать я хотел на последствия, – завершил Вэлнар. – Все равно для окружающих наши два рода практически в состоянии войны. И я готов в случае необходимости перевести ее в самую настоящую.
– Остынь, – бросил Эйнар. – Я не трону Амару и пальцем, как и обещал тебе.
– Тогда зачем это все?
Эйнар хмыкнул. Прошелся по кабинету.
– Потому что ей надо было успокоиться, – проговорил негромко. – Вэл, не забывай, сколько испытаний выпало на долю Амары в последние дни. Одна ужасная новость за другой.
– Она неплохо держится.
– Она держится превосходно с учетом всех обстоятельств. – Эйнар слабо усмехнулся. – Но… Находится на грани нервного срыва. И я это прекрасно чувствую.
Вэлнар подарил мне взгляд, полный нескрываемой тревоги. Его светлые глаза потемнели от волнения, уголки рта нервно подрагивали.
– Но вернемся к тому, что сказала вчера Мередит, – вернулся к предыдущей теме Эйнар. – Точнее, не она, а менталист.
Еще один круг по комнате.
– Да, я вытащил из памяти Шарлотты максимум. – Эйнар вдруг резко остановился напротив меня. – Повезло, что я успел с ней встретиться до того, как до нее добрался менталист.
Я неуютно поежилась под его пристальным взглядом. Почему он так смотрит на меня? И почему в его глазах я вижу жалость?
– Амара, ты ведь ничего не знаешь о своих родителях.
В фразе не было и намека на вопрос. Но я все-таки отрицательно мотнула головой.
– Мать зовут Тея, – чуть слышно сказала. – Если верить словам менталиста.
Эйнар почему-то тяжело вздохнул. Опять щедро плеснул в бокал крепкого алкоголя и чуть ли не насильно втиснул его мне в руки.
Я неосторожно втянула в себя терпкий можжевеловый запах. Тут же скривилась, ощутив, как тошнота опасно подкатилась к горлу. И без раздумий поставила бокал на пол около кресла, даже не попытавшись пригубить.
– Шарлотта сказала, что знала твою мать, – начал тем временем говорить Эйнар.
Я немедленно выпрямилась. Крепко вцепилась в подлокотники кресла.
– Она была в монастыре, когда твоя мать постучалась в ворота и попросила помощи, – продолжил Эйнар. Как-то странно хмыкнул и обронил: – А впрочем, сама посмотри.
Резко взмахнул рукой в опасной близости от моего лица.
Я лишь чудом не заорала в полный голос от ужаса и не рухнула на пол, в испуге вжавшись в него.
Да, нервы у меня совсем расшатались, это, увы, совершенно точно.
Но все посторонние мысли исчезли, когда пространство передо мной распахнулось вратами в прошлое.
– Пожалуйста, помогите мне!
Сердце защемило от боли, когда я увидела молодую девушку – скорее всего, старше меня всего на пару лет. И ее руки очень осторожно придерживали огромный беременный живот, уже опустившийся в преддверии родов.
– Девочка моя, кто ты? Как сюда попала?
Я вздрогнула от знакомого голоса.
Да, передо мной стояла сама Шарлотта. Только на пару десятков лет моложе.
Длинные темные волосы без малейшей ниточки седины были убраны в аккуратную косу. Серый монастырский платок – без которого нам строго-настрого запрещалось покидать стены обители – небрежно сполз ниже всяких пределов приличия. Лицо воспитательницы еще не покрыли морщины, а фигура не расплылась от груза прожитых лет.
– Пожалуйста, помогите мне!
Девушка с отчаянием схватила Шарлотту за руки. С силой сжала их, затравленно обернувшись к воротам монастыря.
– Он не должен меня найти! – прошептала, и в ее глазах заплескался отчаянный ужас. – Не должен! Иначе больше никогда и ни за что не отпустит, желая свершения справедливости.
– Справедливости?
Брови Шарлотты высоко взметнулись в искреннем недоумении.
– Я не хочу исполнять клятву крови. – Девушка замотала головой, продолжая цепляться за руки Шарлотты. – Не хочу! Это не моя месть. И плевать мне на прошлое и на все обиды какого-то там рода. Но когда моя дочь родится – у меня не останется выбора. Иначе он убьет ее на моих глазах, добиваясь от меня покорности. Убьет несмотря на то, что она и его дочь.
Я вздрогнула всем телом, услышав последнюю фразу. Дымка видения зарябила разноцветными искрами, а затем и вовсе растаяла без следа, вернув меня и остальных в настоящее.
– Дочь? – прошелестел Вэлнар.
Судя по всему, увиденное донельзя удивило его. Как и меня, впрочем. Лорд черных драконов даже побледнел, хотя и до того не мог похвастаться особым румянцем.
Эйнар ничего не сказал. Должно быть, не видел необходимости в этом. Да и смысл повторять то, что мы услышали и увидели.
– Значит, Амара – дочь менталиста, за которым мы охотимся, – уже спокойнее и с утвердительной интонацией повторил Вэлнар.
Посмотрел на меня. Его светлые глаза выцвели до опасного предела, а зрачки сузились до размеров булавочного ушка.
– Почему ты раньше об этом молчал?
С усилием моргнув, Вэлнар опять перевел взгляд на лорда протектора.
– А почему должен был рассказывать? – невоспитанно ответил он вопросом на вопрос.
– Потому что это чрезвычайно важная информация! – рявкнул во весь голос Вэлнар.
Даже на расстоянии было понятно, что он сердится, и сердится очень сильно. От него такой тугой волной пошла негативная энергия, что связующее заклинание затрещало и едва не оборвалось. Амулет, лежавший на столе у Эйнара, полыхнул магической энергией, силясь стабилизировать чары.
– Да, очень важная, – подтвердил Эйнар. – Особенно если учесть то печальное обстоятельство, сколько людей менталист убил, лишь бы об этом не стало известно. Считай, без малейшей жалости уничтожил целый монастырь. А потом выследил и убил Шарлотту, хотя я отправил ее на другой конец империи. Повезло еще, что не тронул подруг Амары, с которыми она приехала в Доргфорд. Понял, наверное, что они слишком молоды и ничего не знают о тех давних событиях. Именно по этой причине я решил помалкивать. Сам знаешь, что секрет, рассказанный кому-то, слишком быстро становится достоянием общественности.