Айвен поколебался минуту, а затем сказал:
— Когда Ричард умер, я предположил, что тайна моих родителей снова в безопасности. Затем в город приехали внуки Ричарда, и быстро поползли слухи, что они, как и Ричард, намереваются доказать невиновность Шеппарда Грейнджера. Все, о чем я мог думать, что они вновь открыли дело и снова используют моих родителей в качестве козла отпущения за то, что сделал их отец. У нас нет причин дружить с людьми, которые хотят погубить нашу семью.
«Особенно, когда скандал может повредить твоим планам стать мэром», — подумала Джулс.
— Ну, а я считаю, что Шеппард Грейнджер невиновен, и у меня есть информация, чтобы доказать это.
***
На столе Далтона зазвонил интерком.
— Да, мисс Пекорино?
— Мистер Грейнджер, Брюс Таунсенд хочет вас видеть.
Далтон отбросил в сторону бумаги, которые читал.
— Пожалуйста, впустите его. — Когда Брюс вошел, Далтон встал. — Брюс, что случилось? Ты здесь, чтобы обыскать мой офис в поисках тех наушников? — пошутил он.
Брюс усмехнулся.
— Нет, но прошлой ночью я просмотрел видео с камеры наблюдения, на котором Брэнди Букер обыскивает твой офис, и там есть одна конкретная картина, которая, похоже, ее заинтересовала.
— Да, вон та, — сказал Далтон, указывая на картину в рамке на стене. — Она взяла с собой фотоаппарат и сделала несколько снимков конкретно этой картины. Не знаю почему. Это всего лишь картина с изображением фейерверка по случаю празднования четвертого июля.
Далтон оперся о стол и продолжил:
— Марсель и его люди проверили ее. На самом деле, я получил ее обратно всего пару недель назад. Они сказали, что проверка ничего не показала, так что они понятия не имеют, почему Брэнди интересовалась ей больше, чем другими картинами.
Брюс кивнул.
— Не возражаешь, если я одолжу его еще раз?
— Вовсе нет. — Он смотрел, как Брюс снимает картину со стены.
— Спасибо.
Прежде чем открыть дверь и уйти, Брюс обернулся.
— Кстати, вы выяснили, кому принадлежал этот кабинет до того, как сюда переехал ты?
Далтон кивнул.
— Да. Моей матери. Он многие годы был заперт, пока я не решил перебраться сюда. Федералы нашли ключ в вещах Брэнди, и это оказался ключ моей матери от этого кабинета.
— Как Брэнди его получила?
— Это Марсель и пытается выяснить.
***
Мэннинг вошел в кабинет Джулс.
— Вэнс Клейберн говорил правду. Гостиничные записи подтверждают, что он и Сандра Тиммонс были вместе в отеле в те два дня в Вашингтоне.
Джулс кивнула.
— Хорошо, тогда мы можем переместить их отсюда сюда, — сказала она, используя сенсорный экран, чтобы переместить их фото в другую область экрана. — Значит, сейчас нам нужно сосредоточиться на Айвене Грине, пока не определим, где он был в те часы перерыва, которые совпали с временем убийства Сильвии. И у меня есть новое направление в расследовании, — сказала она, улыбаясь.
— Y2K? — уточнил Мэннинг.
Джулс пожала плечами.
— Почему нет? И Майкл Грин, и Вэнс Клейберн утверждают, что интерес Сильвии Грейнджер к ним был обусловлен их знанием компьютеров, и она задавала вопросы конкретно о Y2K.
— Я был слишком мал, чтобы хорошо запомнить ту великую панику, — сказал Мэннинг.
— Я тоже, но я вспомнила, что слышала о том периоде времени. Считалось, что с наступлением нового тысячелетия целые компьютерные системы по всему миру рухнут и вызовут буквально вселенский хаос. Все сходили с ума при мысли о том, что это произойдет, и в течение этого времени большинство крупных корпораций, банков и других финансовых учреждений находились во власти любой компании, которая нанимала компьютерных программистов, инженеров-программистов или кого-либо, кто хорошо разбирался в компьютерах.
— Боже, должно быть, было жутко, — сказал Мэннинг.
— Так и было, но не думаю, что кто-то действительно задумывался о возможностях, которые может представлять эта проблема. Что, если некоторые люди, разбирающиеся в компьютерах, соберутся вместе и решат воспользоваться этим преимуществом?
Мэннинг приподнял бровь.
— Каким образом?
— Установив собственное программное обеспечение на компьютеры. Программное обеспечение, которым они могли бы управлять и обновлять, и которое никогда не будет обнаружено.
На лице Мэннинга появилось хмурое выражение.