Размахнувшись, он неосторожно приоткрыл живот, и в этот момент Базел нанес ему молниеносный удар мечом снизу вверх, проколов броню принца, как бумагу. Тело Харнака конвульсивно содрогнулось. Фут окровавленной стали торчал из его спины, изо рта, раскрывшегося при виде воткнувшегося в его живот клинка, хлынула кровь.
Свет, исходивший от меча Базела, освещал искаженное лицо Харнака, разъедая его ужасным синим сиянием, руки принца упали, бессильно повиснув. Кончик проклятого меча зашипел, коснувшись земли, а мерцающая фигура духа Тьмы издала леденящий душу вопль. Она извивалась и дергалась, еще пытаясь достать до Базела, но телесное воплощение Скорпиона уже не было ни на что способно. Харнак выронил меч и поднял руку, словно стараясь схватить пронзивший его клинок, потом поднял голову и встретился взглядом с Базелом. Его глаза, полные безумием и ражем, уже были тронуты тенью осознания своей смерти, и Конокрад отступил. Он рывком вытащил меч, и рука Харнака слабым движением прикрыла зияющую на животе ужасную рану, но глаза его все продолжали сверлить Базела.
Харнак так и не отвел глаз от Конокрада, даже когда меч Базела взвился еще раз и отсек его голову от плеч.
Ратан поднял лошадь на дыбы и с такой силой вонзил меч в шею напавшего на него градани, что удар отозвался в плече. Противник упал, и майор развернулся, опасаясь нового нападения. Но звуки сражения затихали, тут и там удалявшийся стук копыт свидетельствовал о том, что кое-где градани прорвались и уходят. В погоню за ними устремились некоторые из его людей. Другие занялись помощью раненым, и Ратану стало не по себе, когда он понял, сколько народу потерял.
Повернув голову, он снова посмотрел на юг, но, как он ни вглядывался, молний больше не было видно. Он отчаянно пытался сообразить, что же там могло происходить и не следует ли съездить туда и все выяснить. Он чувствовал, что между этими вспышками и его сражением с градани была какая-то связь. Это неизвестное явление почему-то внушало майору ужас, но его все же надо было исследовать.
Но не сейчас, сказал он себе. Его войско было изрядно потрепано и уменьшилось в числе, часть людей рассеялась, преследуя уходящих градани. Сначала следует всех собрать и позаботиться о раненых.
Базел отвернулся от трупа Харнака. На земле уже лежали еще три тела, а Брандарк, отступив к лошадям, отчаянно отбивался от четвертого навахкца. Левая рука Кровавого Меча безжизненно болталась, лицо в крови. Он быстро терял силы, и Базел ринулся на помощь другу.
Но было слишком поздно. Меч противника вонзился в бедро Брандарка, и тот упал. Его враг, издав торжествующий вопль, занес меч для последнего удара, но в этот миг меч Базела, приближения которого он не заметил, рассек его позвоночник. Он рухнул наземь, и Базел, перешагнув через бесчувственное тело Брандарка, встретил двух последних телохранителей Харнака.
Один из них слегка вырвался вперед, и Базел, держа меч обеими руками, раскроил ему череп. Его товарищ тем временем сделал выпад, и Базел охнул, когда сталь ударила его в бок. Кольчуга ослабила удар, но Конокрад почувствовал, как по его ребрам потекла кровь. Он молниеносным движением выбил меч из рук противника и, схватив его за шиворот, швырнул на землю лицом вниз, упершись коленом в позвоночник, и надавил. Конокрад опустил свой меч, правой рукой схватил противника за подбородок и резко выпрямился. Хруст сломавшегося позвоночника стал последним звуком схватки, и в лощине снова воцарилась тишина.
Глава 37
Закончив устройство лагеря, Базел с усталым стоном опустился на землю рядом с Брандарком. Сломанные ребра тупо пульсировали под пропитанной кровью повязкой, но все же он был в гораздо лучшем состоянии, чем Брандарк, который все время находился на грани потери сознания. Базела охватило острое чувство вины.
Брандарк сражался против четырех обуянных ражем противников. Троих из них он убил, пока Базел бился с Харнаком. Эта схватка была достойна быть воспетой в легендах, но она стоила Брандарку половины правого уха и двух пальцев на левой руке. И это были еще самые легкие из его ранений. Из глубоко рассеченной левой руки хлестала кровь, пока Базел не зашил ее грубыми, но прочными стежками. Но рана на правой ноге была гораздо хуже. Сталь, разрезав мышцы и сухожилия, проникла до кости, и это могло бы сделать его калекой на всю оставшуюся жизнь, но Базел был достаточно опытным воином, чтобы распознать зловещий запах начинающейся гангрены.
Его друг умирает, и виноват в этом он, Базел. Он знал, что Брандарк бы с этим не согласился, причем совершенно искренне, заявив, что сам выбрал свою долю, несмотря на предостережения Базела. Но ведь именно Базел навлек на них преследования Харнака, и по настоянию Базела они вступились за деревню Малита. И теперь Брандарк был обречен. Кавалерия Пурпурных Лордов не будет залечивать его раны, они мгновенно перережут ему горло, если найдут здесь, но тащить его с собой – только продлевать муки, и Базел это знал.
Он поднес к губам Брандарка бутыль с водой. Кровавый Меч пил с жадностью. Выпив половину, он раскрыл глаза. Они были затуманены болью, но он все же улыбнулся.
– Я еще с тобой, видишь. – В хриплом голосе не узнать было его былого тенора.
Базел смочил тряпку и вытер его лицо.
– Да уж, вижу. – Базел старался, чтобы его голос звучал как обычно, и ему это удалось. Брандарк снова закрыл глаза.
Он лежал молча, прерывисто дыша, и Базел проклинал свою беспомощность. Он смог остановить кровотечение и взвалить Брандарка на одну из лошадей, затем оседлал одного из мулов, и перед тем, как снова устремиться на юг, отпустил остальных животных. Он надеялся, что патруль, атаковавший отряд Харнака, решит, что «разбойники» рассеялись, и займется отловом бесхозных лошадей. Казалось, так и произошло. Во всяком случае, никто не бросился за ними в погоню немедленно. Но охота на градани все же продолжалась. Ему уже приходилось наблюдать, лежа на гребне холма, как солдаты Пурпурных Лордов прочесывают небольшую долину, которую друзьям еще предстояло пересечь. Базел знал, что они не отступятся, тем более после потерь, понесенных силами Лордов в схватке с отрядом Харнака. Когда какой-нибудь патруль Лордов на них наткнется – лишь вопрос времени. И тогда…
– Знаешь, ты должен меня оставить, – прошептал Брандарк. Базел открыл было рот, но Брандарк покачал головой: – Думаешь, я не знаю, что мне конец?
– Помолчи, малыш! О смерти говорить рановато.
– Еще пара дней… и мне не надо будет о ней говорить. – Лихорадка сделала голос Брандарка неузнаваемым, но в его интонации сохранялись следы обычной ироничности. – Я знаю… что ты… идиот, но не надо это… доказывать. Без меня… ты бы еще смог… прорваться.
– Да разве избранник Томанака бросает друзей в беде? – ответил Базел, снова вытирая лицо Брандарка. – Хорошенький совет!
– У… что за дурак… – Силы Брандарка быстро убывали, но он смог покачать головой. – Не вешай мне лапшу… тоже мне, избранник… ты, идио…
Он перешел на бессвязное бормотание, и Базел уставился во тьму, кусая губы. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным и бесполезным. Он положил руку на плечо Брандарка, посидел так мгновение, потом встал и пошел к мешку с едой. Он начал было его развязывать, но замер, глядя на длинный, обернутый тканью предмет.
Это был меч Харнака, завернутый в его же запятнанный кровью плащ. Свечение исчезло, как только владелец оружия умер, но Базел чувствовал таившиеся в нем мощь и ненависть, ждущие лишь руку, которая прикоснется к нему. Он не отваживался просто его выбросить. Одним богам известно, что может случиться, если кто-нибудь его поднимет. Но что теперь с этим мечом делать?