Подружка Логана вонзила в меня свой взгляд, словно нож, и гадко ухмыльнулась. У меня все похолодело внутри, и я отвела глаза.
— Мора у нас еще не пробовала алкоголь. Мервин, может ты хочешь угостить нашу новую подругу? — оскалил зубы Логан.
Мервин хищно улыбнулся в ответ и протянул мне вино. Острое горлышко свидетельствовало о том, как по-варварски открыли они эту бутылку. Никто не догадался украсть у родителей не только алкоголь, но еще и штопор.
Я сделала глоток вина, но напоролась губой на острый край. Слюна стала соленой на вкус. Логан выхватил у меня бутылку и принялся залпом пить остатки. Вишневая струйка потекла мимо его рта. В темноте она выглядела, словно кровь. Я коснулась подушечками пальцев порезанной губы.
Вдруг внезапно потух наш единственный источник света — фары стоящей на улице машины Логана (она на самом деле принадлежала его матери). Именно они минутами ранее освещали склеп сквозь окна.
— Аккумулятор опять сдох, наверное, — простонал Логан. — Пойду посмотрю.
Склеп погрузился в темноту, и я выдохнула серебристый пар. Рядом послышалось шарканье ботинок, и я инстинктивно двинулась к выходу. Очевидно, в полутьме я потеряла чувство ориентации, потому что врезалась в кого-то и отлетела вглубь склепа.
Тогда-то они и захлопнули дверь. Я не сразу осознала, что произошло. Логан украл из моей сумки ключи, шепча мне на ухо непристойности, и закрыл склеп с обратной стороны.
В ответ на разбитые об каменную дверь костяшки я услышала лишь смех. В панике я попятилась вперед, врезалась бедром в гроб и вскрикнула. Я резко прикусила пораненную губу и зашипела. Прижала к ней пальцы, чтобы остановить кровь.
Мои руки были измазаны кровью, которая медленно стекала из губы на шарф, на пол, на гроб святого Иосифа… Наверняка потребуется ее зашить.
— Убирайся! — зашипела темнота.
У меня закружилась голова. Ноги спотыкались, пока я шла вдоль стен и пыталась нащупать рукой какую-нибудь запасную дверь. Витражи на окнах были слишком плотными и рассеивали и без того скудное свечение звезд и новой луны.
Мне показалось. Мне просто показалось.
— Убирайся, дитя смерти! Тебе здесь не место!
Голоса раздавались то слева, то справа. Я громко завизжала.
Я была уверена, что это мои одноклассники так издевались надо мной, но мурашки все равно бегали по коже, а сердце нещадно трепетало в груди.
— Ты испортишь этот мир, ведьма! Беги прочь с этих земель! — хриплый голос пронзил слух.
Виски сильно заболели, а из губы продолжала течь кровь. Затем, мое сбивчивое дыхание — это все, что я слышала, пока они наконец не отворили дверь в склеп.
Я выбежала со всех ног мимо смеющихся подростков. На следующий день я услышала множество грязных сплетен и догадок, почему я тогда выбежала не просто в слезах, но еще и с окровавленными руками и лицом.
Кто-то решил, что я — религиозный фанатик и принесла свою кровь в жертву Святому Иосифу в День святых. Кто-то решил, что я настолько испугалась, что решила покончить с собой. Дети церковного пастыря и вовсе обвинили меня в осквернении места упокоения святого и облили меня крещеной водой после уроков. Они кричали, что я продала душу Дьяволу, и я даже пожелала, чтобы это оказалось правдой.
Должна же была быть причина, почему Логан и его друзья так издевались надо мной в ту ночь? Что со мной было не так?
С того Дня святых я избегала склеп святого Иосифа, да и кладбище в целом. Голоса периодически шипели в моих снах в последующие годы, отчего я просыпалась посреди ночи в холодном поту и сидела на кровати без сна, рассматривая безмятежную луну в темном небосводе, пока ей на смену не приходило солнце.
Маме я об этом так и не рассказала, просто приняла заслуженное наказание за украденные ключи и разрезанную губу — целый месяц убирала весь дом сама.
Я больше не пыталась стать частью своего класса или какого-либо коллектива. В чем был смысл? Я избегала смотреть Логану или его братьям в глаза в школьном коридоре и обходила стороной всех популярных одноклассниц.
Если притвориться, что их не существует, люди перестают обращать внимание и на тебя.
***
Воспоминания с моего последнего визита в склеп святого Иосифа проносились перед моим взором, словно фильм на быстрой перемотке. Я не хотела фокусироваться ни на одном из конкретных моментов, но остановить поток из памяти не могла.
От одной лишь мысли о возвращении туда ночью меня тошнило.
На небосвод вышли тучи. Раскаты грома, предвестники дождя, предупреждали меня, но я игнорировала разбитые зеркала, грозу и прочие приметы.