Ее улыбка, как всегда, оказалась заразительна. Я выхватила бутылку у нее из рук и принюхалась. Сильный аромат ударил в нос, и я даже на мгновение потеряла зрение. В желудке заныло.
— Господи, что это? — ужаснулась я, приходя в себя.
— Это наш лучший друг на вечер, — улыбнулась Аклис и зазвала меня внутрь рукой. — Поехали!
Недоверчиво взглянув на бутылку, я все же села в машину. Салон пах привычной пылью, бензином и солью для ванн, которую моя лучшая подруга рассовала по маленьким мешочкам и разложила по периметру. Я еще раз втянула воздух носом, чтобы запечатлеть это мгновение в мозге.
Как же я буду по ней скучать.
Аклис тараторила что-то про колесо обозрения и новый клуб в старой части города, но я украдкой рассматривала ее профиль, стараясь записать в памяти и ее саму. Я хотела запомнить горбинку у нее на носу, фиолетовые волосы до плеч, уложенные волнами, ее ярко-красную водолазку, сквозь которую просвечивала небольшая татуировка кинжала на плече. Но больше всего я желала запомнить личность Аклис.
Ее смелость.
— Что думаешь? — повернулась ко мне она.
Я рассеянно моргнула, отчего Аклис рассмеялась:
— Алло! Прием, Мора! Вернись на Землю.
Мы обе расхохотались, хотя я почувствовала, как кровь прилила к щекам.
Аклис никогда не краснеет. Мне казалось, ничто не могло ее сломить или заставить спрятаться от угрозы. Чего нельзя было сказать обо мне.
— Ну так что, мы сначала едем на колесо обозрения или в клуб?
— Колесо обозрения? — переспросила я с подозрением. — Сейчас уже почти полночь. Парк аттракционов наверняка закрыт.
И охраняется, хотела добавить я.
— А мы не поедем в тот парк, о котором ты думаешь, — сказала она, поворачивая на шоссе.
— Мы едем за пределы города? — догадалась я.
— Мой приятель с курса анатомии недавно устроился стажером в городской администрации. Правда, понятия не имею, зачем будущему врачу сдалось работать среди важных дядек и теток в костюмах, но кто я такая, чтобы судить…
Аклис была старше меня на год и уже училась в медицинском университете на первом курсе. Она мечтала спасать жизни, и никакая кровь или кишки не пугали ее. Вот только моя подруга плохо вписывалась на поворотах и часто ставила стакан мимо стола.
Поэтому я бы не доверила ей касаться иглой моей вены.
— В общем, он копался в каких-то документах городских объектов и обнаружил заброшенное колесо обозрения на западе от черты Винбрука. Он говорит, оно не охраняется и мало кому известно, — продолжила она.
— Идеальное место для убийства, — усмехнулась я. — Ну ты знаешь, как бывает в маленьких городах, как наш… Две молодые девушки отправляются искать приключения. Все жители тихо спят, и тут зверский крик посреди ночи нарушает их идиллию. Они удивляются: как среди них мог затеряться серийный убийца?
— Ну и фантазия, олененок…
— Кто знает, может Винбрук не так прост и безопасен, как нам кажется? Вдруг, по кладбищу снуют демоны? Оно как раз на западе…
Я, безусловно, шутила, но колени предательски затряслись и выдали меня с потрохами. Аклис демонстративно закатила глаза и кивнула на бутылку, лежавшую у меня на коленях:
— Начинай пить. Когда мы доберемся до клуба, я брошу машину и присоединюсь к тебе.
— Что здесь? — Я покрутила бутылкой перед ней.
— Храбрость в жидком виде, — подмигнула Аклис.
Ее глаза сверкали предвкушением. Я сняла крышку с темной бутылки и зажала нос, словно прищепкой. Горькая жидкость обожгла горло и спустилась ниже, унося огонь за собой по телу. На вкус этот яд был еще хуже, чем на запах — как сожженные кости и нескончаемая ночь.
Боль служила предвестником.
И все же я была готова сделать последнюю ночь в родном городе незабываемой. Я хотела почувствовать себя свободной.
— Молодец, моя девочка, — ласково погладила меня по голове Аклис.
Она поощряла мои пороки.
Спустя несколько секунд жидкость все еще стремилась прожечь дыру в моем горле, а я продолжала морщиться и высунула наружу язык, дыша, как собака.
— Почему… ты… не взяла… что-нибудь… запить, — выдавила я.
— Ой, да ладно тебе, не так уж это и плохо, — цокнула она и выхватила из моих рук дьявольский напиток.
Аклис сделала быстрый глоток и даже не поежилась.
— Видишь? Я в порядке, — восторжествовала она.
— Это все годы твоей практики… Эй! Ты же сказала не будешь пить, пока ведешь машину. Нельзя пить за рулем!
— Мам, расслабься! От одного глотка ничего не будет.
Моя грудная клетка завибрировала от смеха, и я переключила внимание на мчащиеся за окном машины улицы. Фонари освещали нам путь, и в сумраке все привычное казалось новым.