Что-то рассмотреть? Я еще не уверен.
Как бы то ни было, у вашей невесты есть одно преимущество — любимица учителя информатики — у нее есть ключ от компьютерного класса. Поскольку это далеко не лучшая моя тема, она согласилась мне помочь. Я думаю, что это, скорее всего, уловка, чтобы попытаться доказать, насколько полезной она может быть снаружи, ну да ладно. Это в мою пользу.
— Ты ничего не добьешься, если сначала не научишься печатать. — Она кладет мои руки на клавиатуру. — Я не понимаю, как ты никогда не учился.
— Как я уже сказал, мой отец был твердо уверен, что я буду готов взять на себя свои обязанности. У меня никогда не было времени троллить интернет. Я могу писать сообщения и гадить, но мне не нужно сидеть за компьютером — никогда. Мы не переписываемся по электронной почте.
Она смеется, и это теплое пронзительное чувство ударяет мне в грудь. Я вызвал эту улыбку на ее губах и ее удовольствие. Я не уверен, что когда-либо рассмешил кого-нибудь, кроме парней, да и таких очень мало.
— Хорошая точка зрения. Я не могу представить своего папу, сидящего за компьютером и занимающегося чем-то кроме, возможно, просмотра порно.
Мне не хочется ей это говорить, но ее отцу принадлежит больше всего стриптиз-клубов из всех четырех углов, так что я почти уверен, что он видит настоящую вещь, но я держу это при себе.
— Хорошо.
Она заставляет меня положить свои руки на ее руки на клавиатуре, ее длинные волосы струятся по ее плечу, как занавеска, закрывая мне линию обзора в этом направлении. Но я быстро отвлекаюсь на то, что ее лицо находится так близко к моему. — Это восемь клавиш, на которых ваши пальцы должны оставаться, а затем переходить к определенным клавишам поблизости. — Она печатает: «Я в долгу перед Мирабеллой». — Теперь ты попробуй.
Мне приходится много раз смотреть на клавиатуру, и это занимает в два раза больше времени, чем она. Когда я поворачиваю к ней голову, она снова улыбается, но я думаю, что это за мой счет. — Осторожно, я могу прижать тебя к земле.
— И я, вероятно, смогу взломать маленькую электронику, которая у тебя была в мире, чтобы узнать больше грязи о тебе и арестовать тебя.
— Туше, — говорю я, и она снова концентрируется на клавишах.
Компьютерные тренировки намного скучнее, чем физические тренировки, которыми мы занимались. Прижимать ее ко мне подо мной в коротких шортах и спортивном лифчике — это больше в моем стиле.
Когда я разочаровываюсь во всей своей охоте и клеве, как это называет Мирабелла, я отодвигаю свой стул от компьютера и плюхаюсь в него. — Я не уверен, зачем нужен этот класс. Я имею в виду, это дерьмо кажется таким 101. Нам нужен кто-то, кто научит нас тому, что ты знаешь.
— Если бы все знали, что я сделала, то я была бы бесполезна.
Она поднимает брови, проверяя свои идеально ухоженные ногти.
Когда я впервые увидел Мирабеллу после того, как нам сказали, что мы поженимся, все, что я увидел, было обычной дочерью мафии — одетой в дизайнерскую одежду, с идеальными ногтями, идеальной кожей, идеальными волосами и достаточным количеством украшений для принцессы мафии. Но теперь я вижу в ней другую сторону, которая не совсем вписывается в наш мир. Она многого хочет, и даже если я главный, я не могу гарантировать, что смогу дать ей это. Мои мужчины и мои враги сочли бы меня слабой, если бы я обращался с ней иначе, чем со всеми другими женами.
— Я признаю, что это подарок, — говорит она, когда я не отвечаю.
В основном потому, что она скрестила ноги, и все, о чем я могу думать, это просунуть руку между ее сладких бедер и заставить ее кончить, как это было несколько дней назад.
— Допустим, мы не поженились. Каковы будут твои планы? Твой отец не позволит тебе просто занять место в платежной ведомости.
Она выдыхает. — Я знаю.
— Так ли это?
Я выгибаю бровь.
— Я не уверена. Бежать?
Мои брови взлетают вверх. — Тебя бы поймали.
— Я не уверена, что мой отец заботится обо мне настолько, чтобы искать меня.
— Ты забыла. — Я встаю и прижимаю палец к ее носу. — Ты была обещана мне. Моя семья ожидает, что мы поженимся. Если твой отец не может привести свою дочь к алтарю, это проблема. Мне не нужно озвучивать скрытую угрозу.
Ее стул скрипит, когда она встает.
— Ты хоть представляешь, каково это — оказаться в ловушке? Я бегу, меня находят. Я пытаюсь стать лучше, мне говорят сесть и помолчать. Даже мой отец приходил за мной. Не потому, что он заботится обо мне, а потому, что он не хочет терять пешку, которую может сыграть.