Я подхожу к стене и прислоняюсь к ней.
— Ты ни в чем не нуждаешься, как моя жена. Ты бы жила во дворце с горничными и поварами в твоем распоряжении. Делай покупки в лучших магазинах. Ешь в лучших ресторанах. Некоторые женщины готовы убить за такую жизнь.
— Ну, это не я.
Нет, это точно не так. — Ты не думаешь, что твоя подруга София хотела бы выйти замуж за босса?
— София и я устроены по-разному. — Она сидит на столе, свесив ноги. — Она была бы счастлива сыграть роль послушной жены. — Она поднимает свой взгляд, и он встречается с моим. — Я планирую бороться за то, чтобы получить то, что хочу.
Я выдыхаю и провожу рукой по коротким прядям волос. — Черт, женщина, ты собираешься бросить мне вызов.
Она не отворачивается, но выдерживает мой взгляд. — Да, но у меня такое чувство, что ты не ненавидишь это.
Я отталкиваюсь от стены, направляясь к ней. — Меня сводит с ума, когда ты выступаешь против моих указаний, но в то же время я не могу отрицать, что меня это заводит. Все в моей жизни говорят «да, сэр». Так объясни мне, почему мой член твердеет каждый раз, когда ты игнорируешь мою власть над тобой.
Она пожимает плечами милой школьной манерой, которая ей не подходит.
— Что я могу сказать? Я какая-то неотразимая.
Ее глаза искрятся смесью озорства и похоти.
Мои руки падают ей на колени, и я раздвигаю ее ноги, освобождая место для себя.
— Не могу отрицать, что твой отец был прав, когда сказал моему отцу, что нет женщины красивее его дочери. — Моя рука скользит вверх к ее щеке и обратно к горлу, проводя большим пальцем вниз по ее шее. Она тяжело сглатывает, и ее рот открывается в маленьком О. — Ты чертовски красива.
Она стонет, и моя рука поднимается вверх, мой большой палец касается ее губ. Она высовывает язык и смачивает подушечку моего большого пальца. Мой взгляд прикован к ней, когда она всасывает мой большой палец в рот, вертя вокруг него язык, как будто делает мне минет. Она сказала, что никогда не встанет передо мной на колени, и то, как чертовски тяжело мне от одного только ее рта на моем чертовом большом пальце, заставляет меня жаждать, чтобы ее рот обернулся вокруг моего члена.
Она выпускает мой большой палец с хлопком, и я увлажняю ее нижнюю губу, прежде чем опуститься, чтобы поцеловать ее. Она — тяга, которую я никогда не утолю. Я хочу ее в любом положении.
На этот раз я не сопротивляюсь, когда мои губы встречаются с ее губами. Ее язык проникает мне в рот, а кулак хватает меня за рубашку, притягивая к себе.
Я опускаю руки к ее короткой футболке. Открытие ее живота сводило меня с ума всю ночь. Она слегка вздрагивает, когда мои руки приземляются на ее грудную клетку. Затем она успокаивается, когда я надеваю их на ее лифчик, беря ее сиськи в свои ладони. Отчаянная мольба срывается с ее губ, когда мои большие пальцы касаются ее сосков через чашки.
Боже, мне ее никогда не будет достаточно. Я срываю чашки, и тяжесть ее сисек падает на мои руки.
— Боже, Марсело.
Ее голова падает назад.
Мой рот опускается на ее обнаженную шею, облизывая ее до мочки уха.
— Скажи мне чего ты хочешь. — Я щипаю ее соски, и ее бедра отрываются от стола и снова падают. — Тебе нравится грубость, dolcezza?
— Не убирай от меня руки.
Когда я убираю одну руку, она скулит, пока не сообразит, что я просовываю ее за пояс ее спортивных штанов и под край ее трусиков. Она скользкая, мокрая и готова. Я стону. Мой член прижимается к моим спортивным штанам, но я не хочу надеяться, пока она не схватит его за ткань, сжимая мой член.
— Боже мой, — говорит она, по-моему, имея в виду мой размер.
— Вытащи его, — приказываю я, мои пальцы скользят вверх и вниз по ее щели, дразня ее вход.
Она делает то, что я говорю, и стягивает мои джоггеры, чтобы они оказались под моими яйцами.
— Теперь посмотри на мой член, пока ты гладишь меня.
Она крепче сжимает мой член и двигает его вверх и вниз, скользя большим пальцем поверх преякулята. Я не хочу ничего, кроме как видеть, как ее рот растягивается вокруг него, но она сделает это по собственной воле, без моего принуждения, потому что удовольствие того стоит.
— Ну вот. Быстрее, детка. — Я просовываю палец внутрь нее, и ее свободная рука сжимает мое плечо. — Ты промокла. Скажи мне, как я делаю тебя такой мокрой. Что это только для меня.
Ее дыхание затруднено, и ее глаза теперь закрыты. — Только ты.
Я добавляю еще один палец, выгибаясь, как в прошлый раз. — Только я, что?