Марсело ведет себя намного мягче, чем я ожидал. Это не жалоба, я просто удивлен.
— Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — шепчет он мне в губы.
— Так и будет.
Наши языки соприкасаются, и он углубляет поцелуй.
Когда он отстраняется, его пристальный взгляд сосредоточен на мне. «На этот раз это может быть немного больно, но я обещаю, что с этого момента вам будет только приятно».
Я смотрю на него с затуманенным похотью разумом, прежде чем его слова доходят до меня.
Тем временем он занимает позицию у моего входа, едва пробивая отверстие.
Мои руки взлетают к его груди, и я прижимаюсь к нему. — Подожди!
Его глаза расширяются, и он смотрит на меня.
— Марсело, я не девственница.
22
МАРСЕЛО
Я сажусь и смотрю на Мирабеллу.
— Ты что?
Я никогда не спрашивал, так ли это, но я, черт возьми, полагал, что буду первым, кто возьмет ее, учитывая, что она мне обещала.
Она садится так, что ее спина опирается на мое изголовье. — Это настолько типично, что ты ожидаешь, что я не была с кем-то другим. Ты не видел, чтобы я приняла тебя за какого-то здорового девственника.
Она закатывает глаза с отвращением.
Провожу рукой по голове, дергаю за шею. Вся эта помолвка не была типичной, но я этого не ожидал. Конечно, я подозревал, что она и Лоренцо немного пошалили, судя по ее поведению на вечеринке в лесу, но она должна была лежать здесь, готовая подарить мне свою девственность. Опять же, это не наша брачная ночь, и я все равно был готов взять ее. Но дело не в этом.
— Лоренцо? — уточняю. Меня бесит, что она выбрала такого стронцо, как он, чтобы забрать то, что должно было принадлежать мне.
Она кивает.
Мои кулаки сжимаются по бокам. Я встаю с кровати и срываю презерватив. Разговор о полном убийце настроения.
— Ты бы предпочел, чтобы я солгала?
Глухой смех срывается с моих губ. — И как именно ты бы это сделала?
— Есть другие способы сломать девственную плеву, кроме члена, Марсело. Я могла бы сделать это с тампоном или на велосипеде или что-то в этом роде. Некоторые женщины не так сильно истекают кровью.
Она говорит это с такой насмешкой, как будто я гребаный идиот, раз не подумал об этом.
Я прекращаю шагать и поворачиваюсь к ней. — Ну и что? Ты хочешь прощения, потому что ты была правдива?
— Мне не нужно прощение — я не сделала ничего плохого! Ты знаешь, что я чувствую по поводу всей этой договоренности. Ты знаешь, что я не типичная принцесса мафии, которая упадет перед тобой на колени.
Разве это не правда. Я умираю от желания, чтобы мой член скользнул между этими губами.
— Я хочу, чтобы наш брак был равным. Сегодня я показала себя на Военных Играх. Я показала тебе свои навыки работы с компьютером…
— Мне очень не хочется тебя разочаровывать, но я могу найти парня с такими же хорошими навыками работы с компьютером, и сегодня это была просто гонка. — Она открывает рот, но я поднимаю руку. — Я не утверждаю, что ты поступил плохо, но это не настоящая жизнь. Ты понятия не имеешь, каково это, когда кто-то умирает от твоих рук.
Она натягивает одеяло и укрывается. — Может, я и не знаю, но…
Я поднимаю руку, потому что мы сбились с пути. Это разговор в другой раз. Мой член сдувается, и настроение умирает, как рыба, бьющаяся о песок. — Не могу сказать, что не разочарован тем, что ты не девственница. Я ожидал увидеть невесту, которая никогда не была с другим мужчиной. Мне это не нравится, и Лоренцо лучше держаться от тебя подальше. Ты уже была обещана мне, когда спала с Лоренцо?
— Не первый раз, когда мы спали вместе, но да, я была с ним несколько раз после того, как мой отец сказал мне, что я была обещана тебе.
Мой кулак касается стены, вонзаясь в гипсокартон.
— Боже, со сколькими людьми ты был? — кричит она, и ее тон говорит о том, что она доказывает свою правоту.
Она не… Не в нашем мире. В нашем мире я не должен спасать себя.
Я смотрю на нее долго и пристально. Она чертовски красива, и маленькая часть меня любит ее независимость и свирепость, когда дело доходит до ее желания идти своим путем. Но та часть меня, которая выросла, когда мне говорили, что женщины не имеют права голоса, боится того, как я могу править как лидер, когда она рядом со мной.
Я сажусь на кровать, а она не подходит ближе, свернувшись калачиком у изголовья простыней. — Это разговор в другой раз.
— Потому что ты знаешь, что это двойные стандарты.
— Здравствуй, Мирабелла! Весь наш мир — это двойные стандарты. Я понимаю, что люди за пределами нашего мира думают по-другому, но от нас ожидают отношений, в которых я буду лидером нашей семьи.