— А вождь меня?
Я резко киваю. — Да. Не ты.
Справедливость подсказывает, что она права — у меня были партнеры, а у нее — только один. Но я не могу справиться с кипящей ревностью, которая будто разъедает мою грудь, как кислота.
Мы сидим в тишине не знаю сколько времени. Я думал, она уже встанет и уйдет.
Она наконец говорит. — Я не могу изменить это, и я бы не стала, даже если бы могла.
Я усмехаюсь и смотрю на свой вялый член. — Я знаю.
Она соскальзывает с кровати. — Но я никогда не говорил, что это хорошо. Я просто сказал, что я не девственник.
Я смотрю на нее через плечо, и она улыбается, кусая нижнюю губу так сексуально, что сводит меня с ума.
— Что ты имеешь в виду? Я уже чувствую, что затвердеваю.
— Я уже знаю из всего, что мы делали, что ты собираешься показать мне кое-что, и, по крайней мере, таким образом, тебе не нужно быть со мной осторожным.
Мой член привлекает внимание. — Это был только он?
— Только его. — Она отпускает ткань, и она падает ей на колени, обнажая ее аппетитные сиськи. — Но я никогда не попрошу прощения.
Как будто я этого не знал. Эта чертова невеста меня бесит.
Я собираюсь выбить память о нем прямо из ее головы. Я собираюсь показать ей, кому она на самом деле принадлежит. Когда я закончу с ней, она будет приходить столько раз, что не будет сомнений, кто нужен ее телу.
Я прижимаюсь своими губами к ее губам, немедленно переворачивая ее на спину. Лоренцо, возможно, был с ней первым, но я заставлю ее желать, чтобы это был я.
Ее ногти впиваются в мои плечи, как будто она хочет меня так же сильно, как я хочу ее. Я сжимаю ее грудь, мой большой палец скользит по ее уже набухшему соску. Она стонет, и это только вызывает у меня глубоко внутри потребность проникнуть в ее разум.
Она откидывает голову назад, предлагая мне свою шею. Я осыпаю легкими поцелуями ее ключицу, пока не напоминаю себе, что она не девственница, и мне не нужно быть с ней нежным. Мои зубы кусают ее тело, и то, как ее ногти царапают мою спину, — явный признак того, что ей это нравится.
— Я собираюсь трахнуть тебя так сильно, что ты будешь так болеть, что подумаешь, что была девственницей, — шепчу я вдоль ее гладкой кожи, пощипывая ее сосок.
Она вскрикивает, но погружается в мои прикосновения, ее рука ныряет между моих ног и обхватывает мой член. Она цокает, затем сжимает и накачивает мой член, возвращая его к жизни. — Все твои глупые ожидания.
Я обхватываю ее руку своей.
— Я еще не простил тебя. Но, судя по ее милой улыбке, я бы сказал, что мы оба знаем, что мои губы и руки не касались бы ее тела, если бы я этого не делал. — Я кладу руку на ее мокрый центр и дразню пальцем вокруг входа. — С этого дня эта киска моя и только моя. Понимаешь?
Она стонет.
— Скажи это.
Я просовываю один палец внутрь, выгибаю его, и она практически мяукает на меня.
Я рычу, когда она не говорит ни слова. Я хочу попробовать ее снова. Я только что съел ее, но считаю меня одержимым мужчиной, потому что я умираю от нее. Я снова маневрирую между ее ногами, перебрасывая их через лопатки.
— Скажи это, — требую я, мой язык находится в нескольких миллиметрах от ее ядра.
Ее голова мотается из стороны в сторону, отказывая мне в должном, и я лижу ее одним махом, прежде чем сосать ее клитор. Я верчу твердый выступ языком, и ее спина отрывается от моей кровати. Она была бы причиной отрастить мне волосы, просто чтобы почувствовать, как сильно она наслаждается моим ртом на ней.
Вместо этого ее руки тянутся к бокам, и она хватает одеяло, туго натягивая его. — О боже, Марсело…
Я улыбаюсь, когда мой язык продолжает атаковать ее, лакомясь ее киской, как голодный мужчина. Я дразню ее отверстие, затем провожу пальцем круги внутри ее стенок.
Она задыхается, ее дыхание сбивается каждую секунду, и она трется своей киской о мое лицо.
— Я собираюсь прийти. Я кончаю, — повторяет она снова и снова, как будто я не могу сказать.
Я маэстро, а ее тело — моя песня. Я управляю каждой реакцией, каждой задержкой ее дыхания, каждым пульсом ее ядра. Это все мое дело.
— Отпусти, — бормочу я, вводя в нее два пальца и сгибая их, что приводит ее в замешательство.
Она корчится подо мной, ее тело выгибается над кроватью, а руки сжимаются на простынях. Я с восторженным вниманием наблюдаю, как ее щеки краснеют, а кожа краснеет, прежде чем ее тело напрягается, а затем медленно расслабляется, один вздох за раз. Я замедляю свои движения, желая, чтобы она наслаждалась каждой секундой своего оргазма.
Когда я поднимаю голову, я размышляю о том, чтобы не взять презерватив и не отправить ее без удовлетворения от того, что я ее трахну, но желание оказаться внутри нее слишком велико.