— Это я умею.
Николо сводит руки вместе.
— Хорошо, у нас есть около часа до его возвращения.
В этот час я бросаю камень в свет за пределами южного конца общежития. Две ночи назад я пробрался в комнату с камерами и понял, что пока не загорится свет от датчика движения, камера тоже не загорится. Затем я переодеваюсь в черную рубашку и штаны и беру кожаные перчатки, чтобы на костяшках пальцев не было явных признаков борьбы.
Слышу, идет Лоренцо, такой привычка. Он не понял, что это работает против человека в таком бизнесе, как наш.
Как только он натыкается на темное пятно, поглядывая на свет — наверное, недоумевая, почему он не загорелся, — я раскрываюсь. Я думал надеть маску, но я хочу, чтобы он смотрел прямо на меня каждый раз, когда я наношу удар. Я прослежу, чтобы он не заговорил.
— Какого хрена?
Прежде чем он успевает что-то сказать, я бью его в живот. Он сминается, и его сумка с книгами падает на землю. Он возвращается ко мне с собственным замахом, но я уклоняюсь и наношу сильный удар по ребрам. С каждым джебом и ударом ярость и разочарование, которые кипели во мне неделю, ослабевают.
Я не перестаю его бить. Снова и снова я бью его, пока он не ляжет безвольно. — Держись подальше от Миры! Ясно?
— Она не любит тебя. Она любит меня, — хрипит он.
Я беру его за куртку.
— Ты бредишь. Если бы она любила тебя, она бы не трахала меня при каждом удобном случае. И, черт возьми, ее киска чувствует себя хорошо.
Его глаза становятся маниакальными, а руки цепляются за мои перчатки, чтобы высвободить его.
— Каждый раз мокрая насквозь.
Я получаю болезненное чувство удовлетворения от выражения ужаса на его лице.
— Ты ее не заслуживаешь, — говорит он.
— Может, и нет, но это не делает ее менее моей. Я бросаю его на землю, и он скулит от боли, переходя в позу эмбриона. — И если ты хоть слово скажешь о том, кто это с тобой сделал, я позабочусь о том, чтобы вся твоя семья оказалась в бетонных сапогах. Не думай, что я не буду. Ты не хочешь испытывать меня, Лоренцо. Держи рот на замке.
По его взгляду, исполненному смиренного гнева, я знаю, что он никому меня не выдаст.
29
МИРАБЕЛЛА
Книги Софии с громким стуком падают на библиотечный стол, заставляя всех бросать на нее грязные взгляды. — О боже, я должна тебе кое-что сказать.
— Шшш. София, какого черта? — шепчу я.
— Извини, извини. Но я не могла дождаться, когда увижу тебя за обедом, чтобы сказать тебе.
— Сказать мне что?
Мой лоб морщится.
— Я только что слышала, как некоторые люди говорили о том, как прошлой ночью Лоренцо отвезли в больницу. Вот почему его сегодня не было на уроке.
Обе ее брови поднимаются.
Чувство тяжести сдавливает мой желудок, и моя ручка выскальзывает из моей руки на стол. — Почему он поехал в больницу?
— Вот именно. Судя по всему, он никому не расскажет о том, что произошло. — Она быстро оглядывается, затем наклоняется ближе. — Думаешь, это дело рук Марсело?
Я зажмуриваюсь. — Конечно, это Марсело.
Я отодвигаю стул и собираю книги.
Глаза Софии расширяются. — Куда ты идешь?
— Чтобы выяснить, что, черт возьми, он сделал.
И как это повлияет на меня, я не добавляю.
Клянусь, если его выгонят из академии и он будет ожидать, что я буду следовать за ним, как щенок с высунутым языком, у него появится другая мысль.
— Ты с ума сошла? — София перекидывает сумку через плечо.
— Я не знаю, кто я сейчас. Увидимся за ужином.
Она кивает.
Я знала, что надеяться на то, что Марсело не потребует возмездия от Лоренцо, было слишком. Я имею в виду, что мой бывший нарушил все правила и не проявил абсолютно никакого уважения к Марсело как к состоявшемуся мужчине и главе своей семьи. У Марсело не было выбора, кроме как сделать из него пример, иначе люди сочтут его слабым и придут за ним.
Я толкаю двери библиотеки и иду по дорожке, ведущей к Roma House, где я надеюсь найти Марсело.
Я не возражаю против того, чтобы он преподал Лоренцо урок. Я просто не хочу, чтобы это произошло за счет того, что мне придется покинуть Академию Сикуро. Я хочу закончить свое время здесь и узнать все, что я могу. Это только сделает меня более полезным и приблизит меня к Марсело, который будет видеть во мне равного.
Добравшись до общежития, я иду прямо в комнату Марсело и стучу в дверь.
— Его там нет.
Я оборачиваюсь на звук голоса Николо. — Ты знаешь, где он?