Выбрать главу

Дед не любит, когда у него хозяйничают.

«Ты как побываешь здесь, так чёрт ногу сломит!» — сердится он на Василия, а сейчас позвал сам:

— Василий, ну-ка подымись ко мне!

Василий — скок-скок по лестнице. Вот он.

Дед умащивался на лежанке.

— Пособи-ка, внук! Закрой ставень!

Василий закрыл ставень, прикрыл деду ноги шубейкой.

— Буяна накормил?

— Ага.

Дед подвинулся к стене, и Василий притулился с ним рядышком.

— Ты, дед, вроде поменьше стал?!

— Усыхаю. Зато ты в рост идёшь! Вишь, плечи-то распрямил! Давай, богатырь, с тобой поговорим.

Дед говорит не спеша: будто подержит слово на ладони и поставит в ряд.

— Слушай, Васька, и запоминай. Ты всё с ватагой, всё с озорством да с гиком. А тебе бы одного, да головастого! Нет у тебя головастого товарища!

— Какого ещё головастого? — насупился Василий.

— А такого, с которым можно по душам…

— У меня много товарищей, — не сдаётся внук.

— В том-то и дело, что много, и все — как сквозь решето. Я к чему тебе это говорю? К тому, что ты у меня один. Вот не будет меня годов через десять, тогда вспомнишь, о чём я тебе толковал.

— Дедунь…

— Обожди, слушай… Я знаю, что значит друг-товарищ. Без товарища никак нельзя.

Дед вздохнул, пошарил по лавке:

— Что ты будешь делать, опять забыл! — и послал внука за кисетом.

Василий мигом слетал вниз. Положил перед дедом кисет:

— Вот, дедуня, кури.

Но дед не закурил.

— Я тебя не браню, — вздохнул он. — Я тебе сердечно внушаю.

Василий приготовился слушать дальше, но внизу хлопнула дверь: это пришла с работы мать.

— Иди встреть, — сказал дед. — А я немножко вздремну.

Дед повернулся к стене. Спина у деда усталая.

— Дедунь! — позвал Василий.

— Иди, иди! — отозвался дед. — Иди, дай передохнуть!

Василий потихоньку спустился вниз, стал помогать матери разбирать сумки. В свёртке был лыжный костюм.

— Это кому?

— Тебе, — улыбается мать.

— «Тебе» да «тебе»! А деду?

— И дедушке. Вот!

Мать поглядела на Василия и положила к пачке табаку пёстрый шарф.

Когда вскипел самовар, дед спустился пить чай.

— Зарплату получила, — сказала мать и разложила перед ним подарки. — Васеньке обнова. Цвет приятный.

— Нешто он именинник? — спросил дед. — Не часто ли обновки-то?

— У всех ребят шерстяные, с полоской… — оправдывалась мать.

— Мало ли что у всех! — Дед помял в руках штаны. — Протрёт, небось новый побежишь покупать?

Табак дед похвалил:

— Табачку — хорошо. А это… — Дед отодвинул шарф: — Спасибо, носи сама.

Мать накинула шарф на плечи, подошла к зеркалу.

Из-за самовара на неё глядел Василий.

— Чего ты? — смутилась мать.

— Носи, носи, — повторил дед. — Вещь подходящая.

— Может, когда наденете?

— Куда мне?.. У меня что-то сегодня нога мозжит! Наверно, к непогоде. Надо бы на ночь протопить.

Мать засуетилась, стала колоть щепки на растопку, а Василий пошёл в сенцы за дровами.

В сенцах было темно. Василий распахнул дверь во двор.

По небу шли тучи. Из-за туч светила краешком луна, будто пряталась от невиданных зверей. А они шли по небу косматым стадом, подгоняемые ветром.

Василий набрал полешек и вернулся.

— Как там? — спросил дед. — Ветер.

— Вот и я говорю… — Дед поднялся из-за стола. Заскрипели ступеньки.

— Ложись и ты, сынок, — сказала мать. — Что-то вы нынче у меня невесёлые!

Василий как положит голову на подушку, так до утра и не повернётся. А тут — не спит.

Закроет глаза, а перед ним дед. «На кой дедушке шарф? — думает Василий. — Вот вырасту, заработаю, куплю ему, чего захочет». В дрёме перед Василием кружатся яркие футбольные мячи, настоящие бутсы, гантели, медовые пряники.

ЗАПАСНОЙ ИГРОК

— Хочешь в мою команду? — спросил Кижаев.

Алёша растерялся:

— Ты понимаешь, я никогда не был ни в какой команде.

— Ну и что ж из этого! — сказал Кижаев. — Если не отказываешься, я тебя беру. Будешь запасным! Запасной игрок!

* * *

Весь вечер Алёша расспрашивал папу про правила игры на хоккейном поле. Папа отвечал. А потом спросил:

— Почему тебя это так интересует?

Разве Алёша мог скрыть, что он теперь в кижаевской команде?

— Понимаешь, я не просился. Он сам меня записал. Сам подошёл и записал.